Я расстелю шелка на полу, сожгу грехи в безумных ладонях.
Я подарю рассвету золу, и он наступит уже холодным.
Ты на полу мне выложил крест, смешав окурки с листвой и пылью,
В земле уже не хватает мест, пусть небо станет моей могилой.
Я не любила живых цветов, их лепестки меня отравили.
Я знала запах иных миров, иные лики меня крестили.
Я не желаю тебе добра, мои глаза простужены ветром...
Болезнь из снега и серебра я возложу на паперть столетия.
И тишина напишет портрет: к губам крестом прибитые кисти.
Из сырой глины мой лазарет станет для ангелов сладкой пищей.
Пусть маслянистые рты икон помянут дочь свою лишь молчанием,
И в пыльной пене белых шелков, босая я не пойду венчаться.
Я помню, как я толкнула дверь, как будто выбила неба ставни.
Тёмного пола грязная твердь была продавлена лепестками.
На ней ты выложил грубый крест, смешав с окурками мою вечность,
И написал, что это - конец. Я подписала: боль кровью лечат.