« Безответная любовь».
Часть первая.
«Любви все возрасты покорны» -
Мы часто слышим, сей девиз.
И при любимых мы задорны,
И проявляем свой каприз;
Ведём себя при них фривольно:
Мы можем даже пошутить
И чувствуем весьма привольно,
И хочется на свете жить.
Всегда спешим без опозданья,
Забросив все свои дела,
Прийти скорее на свиданье
В любое время ночи, дня.
Всем телом к милому прижаться,
Слить накрепко свои уста,
И никогда не расставаться,
Идти с ним в ногу навсегда.
Какое счастье быть любимым,
Желанным, близким, дорогим
И хочется быть с ним наивным,
И простодушным, и простым.
Как будто крылья вырастают,
И лёгкость чувствуешь во всём,
Повсюду руки успевают,
В порядок привести свой дом.
Работа спорится повсюду,
И жизнь тогда кипит ключом,
И забываешь за подругу,
К ней не заманишь калачом.
И только мысли о любимом
Нигде покоя не дают.
О самом нежном, самом милом,
С ним только встречи они ждут.
Об этих чувствах каждый знает,
Хоть раз, но в жизни пережил.
Довольно ясно понимает,
Когда с любимою дружил.
Когда мужчина крепко любит,
Он весь подтянут, как струна.
Её он нежно приголубит,
Не обращая на года.
И женщина спешит причёску
Покрасивее причесать,
Да понаряднее заколку
К своей головке подобрать;
Надеть костюм по высшей моде;
Ресницы тенью подвести,
Да отыскать в своём комоде
Все украшения свои.
Когда же женщину не любят,
Наряд ей вовсе ни к чему;
И безразличьем её губят,
Да убивают ко всему.
В наш век мужчины оскудели.
Нет, не деньгами, а душой.
Безнравственностью обеднели,
На уши вешают лапшой.
В их речи нет любви признанья.
Одни кивки лишь головой.
К ним не доходит до сознанья:
Речь не должна быть таковой.
Слова должны звучать свирелью
На самой бархатной волне
Иль нежной соловьиной трелью,
Когда поёт он по весне.
Чтоб женщина от этой речи
Вся таяла, как чистый снег,
Или как в праздник тают свечи,
А не устраивала бег.
Цените женщину, мужчины!
Она всех породила вас.
Не ждите вы её кончины.
Любите не потом, сейчас.
Любите всем своим сознаньем
И не скупитесь на хвалу.
Не нужно здесь образованье,
Чтоб ей сказать: «Тебя люблю!».
Тогда она вам будет верной
И самой преданной женой,
А не издёрганною стервой,
Да ненавистной и чужой.
Всё тянется живое к Солнцу.
Оно всем дарит свет, тепло.
Так подражайте только Солнцу,
Не прячьте вы своё тепло.
Не одевайте душу в панцирь.
Пусть дышит, свежею струёй.
Танцуйте в паре с нею в танце
И восхищайтесь красотой.
Любите всякую: простую
И с томным взглядом на лице,
Любите очень озорную
И очень «толстую» в крестце.
Не будьте перед ней квашнёю,
И наглость тоже не нужна.
Любите всей своей душою,
Пока она ещё жива.
Когда не будете метаться,
И волочиться за другой,
А жить и жизнью наслаждаться
С любимой женщиной одной.
За это вам судьба отплатит
И ценный дар преподнесёт:
Счастливый путь для вас назначит
И в лидеры вас вознесёт.
Любовь взаимная - прекрасна!
Весы на уровне стоят.
Где – «однобока», там всё ясно:
Там на друг друга не глядят.
Живёт там каждый своей жизнью.
Там нет взаимного тепла,
Одна там – сырость, пахнет гнилью,
Там есть для зла одна среда;
Там нет взаимопониманья;
Там всё – на нервах, на злобе.
Для женщины одно страданье.
Не знаем мы по чьей вине.
«Семья чужая – есть потёмки» -
В народе часто говорят.
Коль замело в семье позёмкой,
Знать, кто-то с них есть виноват.
Когда настала непогода,
Сперва, сначала разберись,
А то замучает невзгода,
Тогда уж лучше разойтись.
Семь раз отмерь ты всё сначала,
Потом по ровному отрежь,
Но так, чтоб совесть не страдала,
И на рожон, смотри, не лезь.
Герои наши испытали
Все муки ада, всё прошли.
Когда сошлись, они не знали,
Что между ними нет любви.
Возможно Бог в минуту эту
На лоне где-то отдыхал,
А Сатана в минуту эту
Его, наверно, подменял.
Коль он всем делом управляет,
То счастья от него не жди:
Всегда чего-то намешает,
Наложит пакости свои.
И человек на этом свете
Живёт, как будто бы, в аду.
Вся жизнь проходит в чёрном цвете,
С ним все в округе не в ладу.
Такую жизнь вёл Анатолий.
С Томилой жил не по любви,
Хотя ему досталась девой,
«Неискушённая» в любви.
Была хозяйкой неплохою,
Варила вкусные борщи,
Всегда следила за собою.
Такую спробуй-ка, сыщи.
Досталась, правда, в страшной схватке:
Шёл сильный дождик проливной…
Он возвращался в общежитье
Соисцарапанной спиной
Хотя женился по закону,
Но теплоты большой не дал.
Как будто он тюремну зону
До встрече долго отбывал.
В интимной близости - ледышка.
Был очень холоден и скуп.
На ней поскачет, как мартышка,
Что нужен тёплый был тулуп,
Чтобы согреть и душу, тело.
К ней страстью сильной не пылал.
Он никогда красиво тело
Её с любовью не ласкал,
Не целовал с безумной страстью,
Красивых слов ей не шептал,
А на вопрос: « Меня ты любишь?» -
Он никогда не отвечал.
Не покупал ей украшенья,
Красивых роз ей не дарил.
Сын стал ей добрым утешеньем:
От мысли тяжкой отводил.
Муж чаще стал к ней придираться,
То там не так, то здесь не так;
Домой стал поздно возвращаться,
Да чаще попивать коньяк.
Друзья, бывало, приводили,
Он даже лыка не вязал,
И от него спиртным тянуло,
Да еле на ногах стоял.
Случайно выпало письмишко.
Писала женская рука.
Давно он с ней имел делишки:
Любимой женщиной была,
На десять лет его моложе,
Растила дочерей сама.
Её муж понял: «жить не гоже»-
На передок легка была.
Билеты в кассе продавала,
Что ни водитель, то – её.
Почти что с каждым переспала.
Тогда сбежал муж от неё.
Не вынес страшного позора:
Не раз и дома заставал,
То Николая, то Егора
В его постели каждый спал.
Она «другого» подхватила,
За «жабры» крепенько взяла.
По ресторанам с ним ходила,
Да всех знакомых обошла.
Он в ней души своей не чаял,
Там днями часто пропадал
Материально и морально
Во всём всегда ей помогал.
Он забывал жену поздравить
С Днём ангела и с женским днём.
Зато мог в душу ей нагадить
И обвинить её во всём.
И кроме только слова «дура»
Другого слова не знавал.
Он имени её «Томила»,
Как будто вовсе и не знал.
С ней говорить спокойным тоном,
Наверно, просто не хотел.
Кричал могучим баритоном,
От злости даже весь синел.
Он ненавидел дочь и сына,
С чужими ласково играл
И по-отцовски очень мило
Их, как родных, он забавлял.
Друзья давно все развелися,
Другие семьи завели.
«А ты ещё повеселися»-
Предупреждали все они.
И Анатолий веселился,
Он пассией был поглощён.
В гостях частенько находился,
Совсем забросил родной кров.
Сто двадцать километров к ряду
Одолевал он к ней свой путь.
Жена тащила непосильный
Свой тяжкий ежедневный труд:
Семья, работа и учёба
Порой валили её с ног.
На ней лежала вся забота,
Про это ведал один Бог.
Она свой век жила вдовою,
При муже, кажется, живом.
Он не считал её женою,
Забросил полностью свой дом.
Но уходить не торопился:
Прислуга больно хороша.
За чужой юбкой волочился,
Героя корчил из себя.
Жена была лишь только «дура»,
«Корова», «сволочь» и «свинья».
Её привязывали дети.
Она давным-давно б ушла.
Один раз только проявила
Лишь малодушие она:
Решила с жизнью рассчитаться,
Её покинуть навсегда.
От горькой, тяжкой этой жизни
Ей не хотелось ничего.
Никто ей в трудные минуты
Не подставлял своё плечо.
Все нервы были на пределе.
Всё ближе поезд подходил.
«Безумная я, в самом деле,
Коль жду, чтоб поезд раздавил.
Мир посудачит и забудет,
Кто пожалеет, кто всплакнёт,
А, может, кто-то и осудит.
Но кто детей моих возьмёт?
Кто их любовью обогреет,
Наставит их на добрый путь?».
Душа от страха леденеет,
Кричит: «О детях не забудь!
Ты мать, их к жизни породила!
Не смей на произвол бросать!
Ты радость Солнца подарила,
Сумей сама их воспитать».
Томила, с насыпи сбежала,
Со свистом поезд проскочил.
Слеза горючая бежала,
И мелкий дождик моросил.
Природа, будто, понимала
И разделяла с нею боль,
Навзрыд на пару с ней рыдала,
С неё, смывая горечь соль.
«Легко так с жизнью расставаться
Ни в коем случае нельзя.
Бороться нужно и цепляться,
Пока есть искорка огня.
Есть идеалы поважнее.
О них не стоит забывать.
Достичь гораздо их сложнее,
Их нужно всюду изучать.
О муках надо отвлекаться,
Не расслабляться ни на миг.
К вершине нужно устремляться,
Чтобы достичь высоких пик,-
Идя, домой, так рассуждала
Томила, глядя наперёд,-
Когда-нибудь и в моей жизни
Всё сложится и повезёт».
Теперь, когда ей говорили,
Что муж ваш там то обнимал
И принародно, не стыдяся,
Другую крепко целовал,
И обещал на днях приехать,
Уж так обхаживал её.
Томила, слушала, не слыша,
Всё пропускала про него.
Она была бы очень рада,
Когда б совсем он к той ушёл.
Когда отсутствовал он в доме,
То в доме был один покой.
Она душевно отдыхала,
Себя настроя на мажор.
И об измене забывала,
Ходила петь с друзьями в хор.
Работе с рвеньем отдавалась:
Был у неё из «лучших» класс.
И на работе отвлекалась
От всех печалей в тот же час.
Домой шла только ради деток,
И ради них она жила.
Его же видеть не хотела.
Давно свободною была.
10 августа 2007г.
Часть вторая.
Когда порядочный мужчина,
Ещё к тому ж интеллигент,
Любая по плечу причина,
Любой не страшен инцидент.
И если полюбил другую,
Не станет от жены скрывать.
И ей возможность даст, иную
Свою жизнь новую начать.
Не будет мучить долги годы,
Терроризировать семью,
Учтёт её, тяжёлы роды
И объяснит ей цель свою;
Не станет жить он на обмане,
Грехи на людях отмывать;
И прятать денежку в кармане,
Чтобы любовнице отдать.
Он просто мирно разойдётся,
Но детям будет помогать,
В пути своём не разминётся,
Всегда о них всё будет знать,
И для жены своей он первой
Надёжным другом может стать,
Коль не была по жизни стервой,
Он дружбой будет дорожить.
А если он мужлан-пройдоха,
К тому же деспот и садист.
Ради блаженнейшего вздоха,
Разбойничий разносит свист,
Вот, дескать, я такой хороший,
Такой прекрасный семьянин
И на других я не похожий,
Всегда несчастен и один.
Да начинает лить помои,
Несправедливо клеветать,
Отбеливать, все чёрны пятна,
Вульгарно низко обзывать.
«Такой» достоин лишь презренья,
Ни уваженья, ни любви
И никакого нисхожденья.
Гнать нужно из своей семьи.
Живёт раздвоенной он жизнью,
Живёт лишь только для себя.
Он любит сильно красоваться,
Такому не нужна семья.
Когда там, где-то может сладко,
Он трелью нежно напевать,
Вести с семьёй своею гадко,
Как зверь, на всех во всю рычать,
Любая женщина не сможет,
С таким мужчиной проживать
И никогда с ним не захочет,
Свою судьбу навек связать.
Таким был точно Анатолий,
Не думал вовсе о семье.
Был ловелас и проходимец
И думал только о себе.
Другие папы увлечённо
С детьми досуг проводят свой,
Любовь, вниманье проявляют,
Не занимаются собой,
А больше думают о детях,
Как им помочь устроить жизнь;
Рассказывают о победах;
Да учат, как им надо жить.
Нелёгкое ведь это дело –
Детей достойно воспитать.
Служить примером нужно смело,
Чтоб все повадки передать.
А он спешил после работы,
Свою «красотку» навестить,
И проявлял свои заботы,
Хотел пред нею добрым слыть.
Томила, к знаниям стремилась
И достигала высоты.
Работой сильно загружалась,
Чтобы исполнились мечты.
Однажды молодой мужчина
Своё вниманье проявил
И на пораненный мизинец
Он тотчас сразу обратил.
«Вы где поранили свой палец? –
Спросил и сразу руку взял.
И, дуя на него легонько,
В своих руках он подержал.
И в этот миг стрела амура
Пронзила сердце навсегда.
Ей показался принц пред нею.
Хотелось рядом быть всегда.
Поток энергии незримой
В сей миг, её окутал всю.
В какой-то неге пребывала
Почти минуту она ту.
Ей захотелось мужской ласки,
Объятий крепких от души,
Горячих страстных поцелуев,
Чтоб медленно минуты шли.
И было жуткое волненье,
Внутри уже кипел котёл.
С отчаянным она стремленьем,
Потупя свой смущённый взор,
Одёрнула мгновенно руку,
А жар её не отпускал.
Она испытывала муку,
Он до предела накалял.
Как будто плавил её тело,
Передохнуть ей не давал,
Пронизывал все клетки смело,
Её все силы забирал.
Всю ночь проплакала в подушку.
Она была в расцвете сил,
А муж имел свою подружку,
Домой почти не приходил.
И, чувствуя себя вдовою,
Ему «ненужною» совсем,
Она влюбилась с головою
В того мужчину, между тем.
Пыталась каждый день увидеть,
Хотя бы где-то с далека.
Себя вдруг стала ненавидеть,
Что жизнь проходит её зря.
Набравшись мужества, решила
Ему о чувствах рассказать
И о своей любви рождённой
В своём письме всё описать.
Что побудило это сделать?-
Она сама не поняла
И не могла предвидеть, ведать,
Что вред себе лишь нанесла.
Прочтя письмо, он сразу предал:
Вмиг дал прочесть его жене.
И новость эта полетела,
Как звук, несущий по волне.
И если раньше ей хотелось
Его увидеть каждый раз,
Теперь она везде старалась,
Сокрыться от смеющих глаз.
Судьба её за всё карала,
Томила, не могла понять:
За чьи грехи она страдала?
Чего теперь от жизни ждать?
Кругом предательство бытует:
Сначала предал её муж.
Он наплевал ей в сердце, в душу,
Да извивался словно уж.
Теперь ещё один мужчина
Такой же самый, как и он.
«Наверно, кроется причина
В кармических моих годах,-
Томила, с болью рассуждала,-
Не верю в ересь эту всю.
Свою другую половинку
Я в жизни всё равно найду».
Конечно, ей любить хотелось
И чтоб любили и её.
Но имя лишь одно вертелось
И не сходило с уст её.
Какой-то непонятной силой
Её притягивал к себе,
Хотелось быть его лишь милой,
Не думать о другой судьбе.
И не смотря на то, что предал,
Что был моложе на семь лет,
Как будто ренессанс изведал,
Шёл от него какой-то свет.
Был обходителен, тактичен,
Всегда спокойно рассуждал,
Был хорошо весьма начитан,
Красиво очень рисовал;
На просьбы сразу откликался,
Во всём ей в классе помогал,
Но о любви не заикался
И никогда не намекал.
Как добрый сказочный волшебник,
Всегда всё мог соорудить,
Имел он руки золотые,
Мог ими чудеса творить.
При оформленье кабинета,
Вложил немало он труда.
И в этом также помогала
Его законная жена.
Была начитанной особой,
Беседы с лёгкостью вела,
Была премудрой, очень доброй,
Со всеми в доброте жила.
Томила, очень сожалела,
Что их нарушила покой.
При встрече каждый раз немела,
Вину, считая за собой.
Но время шло, года летели…
Прошло с тех пор уж двадцать лет.
Виски давно все поседели,
И потускнел в глазах весь свет.
В семью вернулся Анатолий
С тяжёлой ношей на душе.
Его любовница Келына
Вдруг замуж вышла по весне.
Все двадцать лет жила надеждой,
Что вот-вот бросит он жену
И двадцать лет жила невеждой.
«Свою» не бросил он семью.
Муж Боря старше оказался
Её на целых двадцать лет.
Узнав, ему что изменяет,
Прогнал за кобелём вослед.
А Анатолий ежедневно
Свои замаливал грехи.
Боялся, что жена прогонит,
И таял сильно от тоски.
Друзья, что семьи побросали,
Давно в загробный мир ушли.
От жизни, видно, много взяли,
Любовь с собою унесли.
Других замучила простата,
Мужская, гнусная болезнь,
Перерастая в аденому,
Им тоже приходил конец.
Болезнь им мстила за измену,
За то, что собирали грязь.
Не помогали заговоры,
И данная врачами мазь.
Все постепенно угасали,
Теперь жалели об одном,
Что пропили и прогуляли
Своих детей и отчий дом;
Что по законам божьим нужно
Им было в жизни проживать,
И на красавиц одиноких
Своих жён верных не менять.
Цветов на свете очень много.
А женщина – цветок любви.
И коль сорвал его ты первым,
То не бросай его в пути.
Судьба жестоко покарает
И не посмотрит на года.
Гулящим в жизни не прощает:
Капкан поставит им всегда.
С него уж выбраться не сможет
Никто, нигде и никогда,
И даже сила не поможет,
Которая при нём была.
Он растерял на увлеченья,
На бесполезные дела;
На сладострастные мгновенья,
А мимо жизнь его прошла.
Она проходит очень быстро,
Кто миг её не ценит сам.
А кто творит и созидает,
Ход замедляет она там.
И Анатолий, словно пчёлка,
Теперь трудился каждый день,
Работе предавался долго
И прогонял свою он лень.
Без трактора, одной лопатой
Перекопал весь огород,
Огородил, благоустроил,
Да разных насадил пород
Фруктово-ягодных деревьев,
Кустарников и овощей.
И всё так славно уродило
Уже для внуков, не детей.
Мог сам обед он приготовить
Не хуже, чем его жена,
И навести порядок в доме,
Его обязанность была.
Ходил теперь по магазинам,
Всю тяжесть взял он на себя.
Томила, словно королева,
Под его крылышком жила.
Но чувств больших не ощущалось.
Меж ними пропасть пролегла,
Как будто что-то оборвалось,
Одна по-прежнему спала.
Она с ним мысли не делила,
Бесед горячих не вела.
Словами будто бы простила,
Душа простить лишь не могла.
Уж лучше бы развёлся с нею,
Ушёл к другой бы навсегда,
А так всю жизнь ей исковеркал:
И ни жена, и ни вдова.
До боли страшной вспоминались
Его обидные слова:
«Кто ты такая? Чтоб держал я
Ответ перед тобой всегда»;
«Тебе жизнь эта не по нраву,
Так подавай-ка на развод.
Получишь сразу разрешенье
Беззамедлительных хлопот»;
«Ты образованная дура,
Что ходишь до сих пор одна?
Любовника себе бы что ли,
Хотя бы с бомжем завела».-
И этих слов с десяток тысяч,
Всех невозможно передать.
Они, как иглами, пронзали
И заставляли вслух стонать.
О, если бы в минуту эту
Ей кто-то руку предложил,
Своей любовью и заботой
Её согрел и окружил,
Она ушла б без сожаленья,
Не вспоминая эти дни,
Бежала бы беспромедленья
От ада страшного и тьмы.
Душа настолько огрубела,
Что ей он безразличен был,
Как будто бы в её квартиру
Мужлана кто-то подселил.
Хоть говорят, что время лечит
И всё забудется легко.
Легко жизнь просто искалечить,
Но трудно вылечить её.
Все кровоточащие раны
Напоминают о себе,
А, где уже не кровоточат,
Рубцы дают знать о себе.
Не скоро раны заживают,
Когда лечить их не хотят,
Они всю жизнь напоминают
И душу этим бередят.
12 августа 2007г.
Третья часть.
Пришла весна – пора цветенья.
Всё к Солнцу тянется, к теплу.
Вся в изумрудном одеянье
Встречает алую зарю.
Тамила встала, как обычно,
Сходила по своим делам,
Проверила дела все лично,
Прошлась ещё раз по домам.
Она в комиссию входила
По депутатским выборам.
Туда входил и тот мужчина,
Что весь покой у ней отнял.
Эс. Эф. был очень осторожен,
Под руку к дому проводил
И уделить немного время
Ему, Тамилу попросил:
«Путь к сердцу» книгу не читали?».
Она ответила, что нет.
Глаза его вдруг засияли,
Услышав этакий ответ.
«Понять её довольно сложно.
Сначала я «другую» дам.
Когда прочтёте эту книгу,
Тогда и эту я вам дам».
Он предложил сходить с ним вместе
В центральный книжный магазин.
Она ему не отказала,
Ему был нужен том один.
Её подвёл он к книжной полке,
Где были книги о любви,
Как соблазнить мужчину нужно
И как себя преподнести.
Она их мельком просмотрела,
Но не сказала ничего.
«Уже, наверно, постарела…»-
Взглянув украдкой на него.
Потом назначил ей свиданье.
Они пошли на огород,
Там было мило и отрадно,
Речь не мешал вести народ.
Он очень, очень осторожно
Стал о любви ей говорить:
«Могли бы вы мужчину просто,
Так ни за что, взять, полюбить?».
Она в ответ ему сказала:
«Всю жизнь любила одного,
Но он вниманья никакого
Не проявил и ничего».
Он предложил любовь ей снова.
Она в ответ – ни «да», ни «нет»,
Лишь обрывала с полуслова,
Развенчивая весь секрет.
- Где были Вы все эти годы?
А я Вас каждый день ждала.
Любила молча и вздыхала.
Тогда была я молода.
За двадцать лет я постарела,
Во мне той свежести уж нет.
Краса моя вся потускнела,
Былой уж страсти тоже нет.
-Я буду Вас любить такою,
Какая Вы передо мной.
Воспламенились чувства снова
С необычайной остротой.
Они встречались, но меж ними
Той искры не было огня,
«Какая» часто у влюблённых
Бывает с первого же дня.
Он за четыре года дружбы
Ни разу даже не обнял,
Ни приласкал, ни приголубил,
Ни нежных слов ей не сказал,
Не прикасался он губами
К её ланитам и устам
И даже, будучи как гостем,
Руки ни раз не целовал.
Хотя она при муже часто
Его старалась целовать.
Однако он её намёка
Не собирался понимать.
Когда вопросы задавала
Тамила прямо ему в лоб,
От них он тотчас ускользал вмиг,
Подобно бегу, словно клоп.
«Когда-нибудь я Вам отвечу.
Увы, но только не сейчас».
Ни на один вопрос немедля
Им не был дан ответ в тотчас.
Бесплатно шёл концерт в театре.
Они пошли его смотреть.
Он почему-то волновался –
Не мог на месте усидеть.
Искал глазами ту, с которой
Постель любовную делил
И, ёрзая на своём месте,
Её нигде не находил.
Довольно было неприятно
Со стороны на всё смотреть,
Когда тебя не замечают,
С таким не хочется сидеть.
Тамила даже пожалела,
Что согласилась с ним пойти.
Могла партнёршу себе лучше
Среди друзей своих найти.
Пред ней картина сразу встала:
Однажды в знойный летний день
Две женщины напротив сели,
Скрываясь под прохладу в тень.
Одна другой секрет раскрыла:
«Не зря тебя я привела.
Вон там мужчина проживает,
Его любовницей была»-
И тут же имя называет.
Да это - он. Ошибки нет.
И сердце сразу замирает,
Услышав этакий секрет.
И, указав на его окна,
Вновь повторила ещё раз:
«Я на пятнадцать лет моложе,
Хотел взять в жёны, хоть сейчас.
Не зря тебе проговорилась,
Моим любовником он был.
Скажи, я сильно изменилась?
Чего меня он позабыл?!».
Франческою она звалася,
Имела дочь, жила одна.
На много лет была моложе,
Почти что дочерью была.
И так же точно, как Тамила,
Она не ведала о том,
Что у него ещё в запасе
Две было женщины при том.
Одна звалась Екатериной.
Он называл её «Катрин»,
«Другая», просто, Валентиной.
К обеим через день ходил.
Катрин была намного старше:
Почти на двадцать с лишним лет.
И Валентина тоже старше,
Но эта только – на пять лет.
Подробности о них узнала
Тамила как-то невзначай,
Потом обеих увидала.
Хотелось крикнуть: «Негодяй!
Зачем обманывать всех женщин?!
Зачем водить их всех за нос?!
Ты настоящий – проходимец
И настоящий есть альфонс!».
Тамила горько сожалела,
Что столько лет его ждала,
Что сделала с него кумира,
И верой этою жила.
Миг каждой встречи вспоминался.
В нём видела сплошную ложь.
От этой правды жуткой, страшной,
Всё тело пробирала дрожь.
Ей верить в это не хотелось.
Жизнь говорила о другом,
Тамила сразу убедилась,
Что нужно жить своим умом.
Судьба свела с Екатериной,
В одну палату поместив,
Им подарила день единый,
Чтоб точки чётко разместив.
Они беседовали долго.
Катрин читала ей стихи,
Вопросов много задавала,
Тамила также ей «свои».
Знакомых общих вспомянули,
Остановились на ЭС. ЭФ.
Катрин украдкой вдруг спросила:
«А сколько полных ему лет?».
Услышав истинную правду,
Лицо всё исказилось вдруг.
Сын на семь лет его был старше,
И здесь сомкнулся её круг.
Через два дня похоронили.
Он там заботу проявил,
Но в завещании в наследство,
Увы! Ничто не получил.
Но оставалась Валентина.
Она бездетною была.
И в однокомнатной квартире
С собакой, брошенной, жила.
Там получить всё можно было.
И он к ней каждый день ходил.
Но после смерти Катерины,
Дорогу временно забыл.
Стал намекать теперь Тамиле
Он про интим издалека.
Мол, возраст, в общем - не помеха
И всё зависит от тебя.
Но ей любви другой хотелось,
«Которой» не сумел он дать.
А может, он не догадался,
Что нужно женщину обнять.
Коль если любишь, не скрывая,
Об этом прямо сообщить,
А не в блокнотике о сексе
На женщин тайно заводить.
Ему легко всё доставалось,
Преград не встретил на пути.
Он твёрдо знал: Тамила любит.
«Смогу вкруг пальца обвести.
Коль добровольно не желает,
Измором я её возьму.
Сама за мною бегать станет,
Под ней черту и подведу». –
Так рассуждал он про Тамилу.
Хотел мгновенно покорить.
Всех женщин только лишь в постели
Умел он с нежностью любить.
А о другой любви не ведал,
А может, просто, не хотел.
Ради спортивных интересов
Он каждую из них имел.
Тамила как-то раз сказала:
«Подстилкой быть я не хочу.
Любимой женщиной мечтаю,
Единственною быть тому,
Кто станет искренно и честно
Меня со всей душой любить
И не стесняясь мне об этом
На ушко часто говорить.
Коль, если трудно Вам признаться,
Во всеуслышанье сказать,
Об этом можете Вы смело
В своём письме мне написать».
«Не очень прозой интересно
Свои все мысли излагать.
Хотелось бы стихами очень,
Вам истину всю рассказать».
С тех пор прошло ещё полгода.
Однажды книгу передал.
В ней три листа подряд лежали,
Никак отдать ей их не знал.
А тут внезапно расхрабрился,
По телефону позвонил,
Что он с Франческою на сцене
Отрывки эти говорил.
Тамила тотчас прочитала.
Он свои мысли излагал.
О том, что вместе выступали,
Он понарошку ей соврал.
И слово каждое пронзало,
И душу резало ножом.
Тамила снова прочитала,
Признание, увидев, в нём.
« Я Вас обманывал. Вы правы.
«Другую» всей душой любил.
А к Вам ходил лишь для забавы,
Чтоб утолить свой жаркий пыл.
Признаюсь Вам ведь, в самом деле,
Не ждал я быстрого конца.
Я удивлён, что Вы сумели
Словить такого хитреца.
Я не любил Вас. Это правда.
Но презирать, не презирал.
Мне было мило и забавно
Играть в любовь, и я играл.
Вы были для меня усладой.
И я Вас мучил, это так.
И Вы, внимая моим взглядам,
Всё приняли за верный знак.
Меня простите ради Бога.
Готов просить Вас сотни раз.
И не судите очень строго,
Хоть боль кипит сейчас у Вас.
Я больше Вас не потревожу.
Я не достоин горьких слёз.
Забудьте всё, что принимали
Всё это время Вы всерьёз».
А во втором письме узнала,
Кого он больше всех любил.
Ответ мгновенно написала,
Чтоб навсегда её забыл.
«За Ваше искренне признанье
От всей души благодарю.
Об этом знала я заранее
И о любви Вас не молю.
Кто в жизни много увлекался,
Прельщался страсти невпопад
И безрассудно наслаждался,
Тому дорога – прямо в ад.
В любовь играли Вы фальшиво,
Не трудно было разгадать.
Вы можете забавно, мило
С «другою» роль свою играть.
Жестоко быть слепцу усладой,
Но это вовсе – не порок.
Холодный взгляд мне был наградой.
Я не забуду, сей урок.
Увы! Судить не собираюсь,
Но и простить Вам не смогу.
Сейчас в одном я горько каюсь…
Мы друг пред другом не в долгу.
Любите Вы «свою» «другую».
Вы не достойны слёз моих.
Стезю я выберу иную,
А сил мне хватит на троих».
« Княжна, пишу Вам эти строки,
А сам в волненье весь горю.
Пусть это будет мне упрёком,
Что счастьем я не дорожу.
Я увлекался, я прельщался,
И жизнь я ставил ни во что.
Но видит Бог, я просчитался
И нету рядом никого.
Меня влекли нагие плечи,
И лёгкий шёпот в тишине.
Как романтичны были встречи
В саду, в беседке при луне.
Да, для Катрин все были речи.
Я, как мальчишка, был влюблён.
Теперь она уже далече.
И всё исчезло, словно сон.
Она со мной в любовь играла.
Кокетство – суть её ества.
А, насладившись, жертв искала
И в сеть любовную влекла.
Глупец! Прозрел я слишком поздно,
За это «отомщён» сполна.
А Вы печальны и серьёзны.
Но знаю, в сердце чистота.
Вы – благородное создание,
Вы – кроткий ангел, красота;
В глазах, челе и бледном лике
Печаль смиренья на устах.
Я был слепец. Увлёкся фальшью
И не заметил глубины.
Я низко пал. Куда уж дальше.
Но Вы понять меня должны.
Меня любили Вы, я знаю.
Всё Вам готов в замен отдать.
Вы так мне дороги вдруг стали.
Скажите, сколько ещё ждать,
Хоть капли Вашего вниманья?
Я о прощении молю.
Не обманите, не убейте,
Надежду светлую мою».
«Та, что любила Вас безумно,
С минуты этой умерла.
С ней поступили безрассудно
И в этом Ваша лишь вина.
Вы у других лобзали плечи,
Шептались с ними в тишине.
Всю жизнь мечтала я о встрече,
Красивой, нежной при луне.
И грезила, что час настанет,
Коснутся, милые уста,
И робость в миг моя растает,
Я буду, счастлива всегда.
О, как жестоко Вы смеялись!!!
Прощенья Вам не заслужить!
Игре любовной предавались…
Спокойно сможете ли жить?!
Неужто совесть Вас не мучит,
Что дважды предали меня?
Но жизнь Вас к старости научит.
Вам будет стыдно за себя.
Любовниц ваших я знавала
И разговор вела с Катрин.
Она мне много рассказала.
Вы с нею были не один.
Она Вам в матери годилась,
А Вы пылали к ней огнём.
Четыре года я томилась,
А Вы смеялись надо мной.
Нет в этой жизни Вам прощенья!
Его не будет и – в другой.
Платить не стану Вам я мщеньем,
Я способ изберу иной.
Ушла Катрин, но есть Франческа.
Красива женщина, в соку.
Вы ей лобзали тоже плечи
И перед нею Вы в долгу».
А в третьем был лишь бред безумца:
Набор каких-то странных слов.
Но на него Тамила тоже
Дала ему тотчас отпор:
«Когда б Вы мною дорожили,
То имя светлое моё
Склонять публично запретили,
Чтоб не смеялись все с него.
Его с восторгом воспевали
И проявляли интерес
Поэты гения и славы,
Оно таило столь чудес!
В нём страсть кипела и бурлила,
Любовь в нём нежная жила.
Оно собой тепло вносило
И радость солнечного дня.
А Вы в дешёвом выступленье
Решили грязью оболгать,
На осмеянье, удивленье
Свои пороки приписать.
Вы столько в душу наплевали,
Что мне вовеки не отмыть.
Я постараюсь, в сжаты сроки
О Вашем имени забыть».
На этом связь их оборвалась.
Не кинулся к ней умолять,
Доказывать, просить прощенья
И продолжать ей гнусно лгать.
Она его разоблачила.
Слова касались лишь её.
А представление на сцене
Была лишь выдумка его.
Лет двадцать пять любви безумной
Остались сразу позади.
Всегда в нём видела кумира,
Мечтала о большой любви.
Но видно он свой пыл горячий
Растратил на своём пути,
А к ней пришёл с пустой душою,
В которой не было любви.
Муж, наблюдая их все встречи,
Тамиле раз проговорил:
«Когда мужчина жмёт лишь плечи,
Себя никак не проявив –
Знать для него ты, как приманка.
Одна лишь цель: тебя добыть.
Тебя ни только он не любит,
Но хочет поскорей забыть.
Как женщину, не уважает;
О чём не знает, говорить;
Внимание не проявляет.
Но продолжаешь ты любить
За что?! За то, что он ни разу
Тебя любимой не назвал
И, уходя с твоей квартиры,
Руки твоей не целовал;
А может, он тебя цветами
На День рожденья задарил
Иль в дорогие рестораны,
Хотя б на праздники водил?
За что его ты так любила?».
«За то, что он мне не хамил.
Всегда почтительно, учтиво
На ноте тихой говорил;
За то, что в трудную минуту
Своё плечо мне подставлял,
И подарить звезду небесную
Мне никогда не обещал;
За то, что мой досуг печальный,
Хоть изредка, но разделял
И запахом мужского тела
Мне о любви напоминал.
Я женщиною ощущала
Себя в присутствии его.
А при тебе я забывала,
Не получая ничего.
- Но он тебя совсем не любит.
-А если б только полюбил,
То заверяю тебя твёрдо,
Со мною ты уже б не жил.
На край бы света убежала,
Чтобы не слышать никогда
Твои вульгарнейшие речи,
Что уши вянут от стыда.
Тебя я вовсе не держала,
Молила Бога, чтоб ушёл,
Чтоб себе женщину по духу,
По сердцу для себя нашёл.
Беседа эта проходила
За долго до нежданных строк,
«Которые» ей подтвердили
Правдивость сказанных им слов.
Вся вера рухнула мгновенно,
Надежда сразу умерла,
Любовь в тотчас окаменела,
Оставив грубый след рубца.
Тамила всё простила мужу
И стала лишь любить его.
Он тоже понял, что прекрасней
Её нет в мире никого.
Теперь их жизнь была, как сказка.
Они создали себе рай,
В нём жили в дружбе и согласье,
Как в радостный весенний май.
Прощение – благое дело.
С души слетает сто пудов
Ненужной тяжести и горя,
Обиды ревности, грехов.
22 августа 2007 г. г. Черкассы.