В катушку времени закрученный октябрь
с трамвайным лязгом плыл,
и удаляться
намедни медлил дождь и сотней жабр
дышали города. В шаманском танце
слетались листья, исходили дни,
в осенних трюмах тесно и укромно
дышалось,
где-то бился о ночник
последний надоедный насекомый.
А в горькой ягоде отзревших строк
остался привкус зелен,
личным даже
сквозило из окна, где одинок
октябрь плыл в окрестном антураже.
Соившись до запретной глубины,
и лязг, и письма - так же всуе... всуе
мне стыть в неоправдании вины,
отягощённой прелым поцелуем.
26(Aus)10.12