Осень ложит по аллее
листик желтый предо мной,
я ей говорю: смелее,
положи еще другой.
Лучик смотрит из-за тучек,
будто кажет тонкий нос,
и он видит, сколько кучек
здесь наделал каждый пес.
И бегут по небу тучки
или, может, облака,
будто тучки это сучки,
ищут в небе кобелька.
Да поласковей, потише,
чтоб дарил жене цветы,
чтобы не съезжала крыша,
а не как, к примеру, ты.
Нет в стихах моих накала,
какой есть на стихи ру.
Я читала и рыдала,
думала - сейчас помру.
Там у каждого поэта
преогромнейший талант,
а стихи - другого нету
слова, кроме бриллиант.
Зря я трихомудью эту
перед вами развезла,
но скажу вам по секрету:
я свалила от козла.
Было что-то вроде спора
просто из-за пустяка,
а потом уж вышла ссора
и дошло до бардака.
Ваньке сразу сносит башню,
если выпил до того,
так что даже просто страшно,
и ушла я, ну его...
Вот и ходишь по аллее,
сочиняешь тут стихи,
но я вовсе не жалею,
правда холодно, апчхи.
Думаю, нажрется скоро
и заляжет на диван.
Я скажу тогда с укором:
охренел ты что ль, Иван?
Мы с тобою все же пара,
мы с тобою как родня.
Что ты дышишь перегаром,
или не узнал меня?
Я к тебе со всей любовью,
я к тебе от всей души,
а ты смотришь исподлобья,
и тебе хоть кол теши.
Он тогда меня обнимет
и обоим нам нальет,
и меж нами меж двоими
будет счастье напролет.
А пока что по аллее
я одна как перст хожу
и от листопада млею
и стихи на ум ложу.
Лучик, тучек, а под сенью
золотые купола...
Ладно, завтра, вдохновенья
нет совсем, ну, я пошла.