я крест-накрест заклеиваю окна на случай обстрела,
затемняю квартиру (а вдруг бомбёжка?),
одеваюсь неброско и серо (возможна слежка),
становлюсь прозрачной, опасаясь удара
в спину... и только входя в рамки нашей комнаты,
в четырёх стенах нарисованной нами картины
я по-настоящему свободна, у меня вырастают крылья —
ты ведь чувствовала, как я только что с тобою летела,
как загибались края нашей постели,
трещала кровать по швам от знойной метели,
промокшая от весенней пахучей капели,
что стекала из нас/по нам...
вздрагивали четыре пика, полные лавы желанья,
взбудораженные касаньями,
трясло землю, и не было сил не только стоять на ногах —
я с четверенек падала навзничь, пытаясь достать языком твой пах...
что обстрелы, бомбёжки и слежки — если мы можем пережить
такое, то нас не убить!