Судьба, закройщица моя
большого счастья,
прости, портниха и швея,
не огорчайся.
Да, несомненно, ткань была
годна на дело,
и ты старалась как могла,
но не сумела
скрсить и сшить хоть что-нибудь.
И ночью длинной
ты видишь бесконечный путь,
перрон пустынный,
где неприкаянно мечта
сидит на лавке,
прибрав неведомо куда
твои булавки...