Ищем – и что-то находим,
Только опять – все не то.
Имя – осколок свободы
Нам не дает ничего.
И, оставляя как было,
Мы отправляемся в путь.
Чтобы искать в себе силы
Силу себе вернуть.
Шаг
Кто-то находит истину, кто-то находит веру,
Кто-то находит пулю, и на задворках фраз
Каждый уходит в исповедь, каждый последний – первый.
Храмы гудят, как улей, благословляя нас.
Тот, кто не встанет – мученик, тот, кто не щедр – отверженный,
Тот, кто в молитве – праведник, и, помолившись за мир,
Греет любовь-разлучница тех, кто не сдержит бешенства,
Глядя на то, что останется от светозарных лир.
Кто-то подаст богатому, кто-то одарит нищего,
Кто-то одарит улыбкою тех, кому нечего дать.
Судеб людских закатами дальше история пишется,
Контур небес безошибочно чертит озерная гладь.
Ответ №1
Надев свой серый плащ, я выйду прогуляться,
Надвинув капюшон на серое лицо.
Средь роз услышу плач коварного мерзавца,
И, памятью взбешен, кляну святых отцов.
Надев свой серый плащ, я загляну в колодец,
И снова под плащом я не найду лица.
Я вновь услышу плач: о розу уколовшись,
Прекрасный негодяй опять клянет отца.
Но розы без шипов бесцветны, как одежда,
Скрывающая тело от ветра и дождя.
И мне не нужно слов, я праведный невежда,
Я правильный бездельник и искренний судья.
Божественная даль разладиться не смеет,
И под плащом опять не видно ничего,
Лишь темно-серый мрак и злой оскал безверья,
Но им меня не взять, я всей душой – Его.
Рождественская ночь, ночь памяти и боли,
Луч света и надежды для жителей утрат…
Под золотистый дождь из разума и воли
Я попаду невеждой и буду только рад
Тому, к Кому иду, Тому, о Ком тоскую,
Тому, Кто создал все, что было у меня.
И я ценю беду, как тело, и, рискуя,
Я растоплю свой лед в Его святых огнях.
Кафедральный собор
Сердце города, прими хромого сына,
Небо серое так давит мне на грудь.
Я не вижу, но для света есть причина.
Есть причина, значит, где-то есть и путь.
Покровитель-паладин, святой Георгий
Гнев небес вынашивал, как мать.
Только в церкви пол не слишком твердый,
Чтоб пред Богом на колени встать.
Все равно, так тихо и спокойно:
Треск огня, и блики витража…
Только что-то подступило к горлу:
То ли ком, а может тень ножа.
Я не слышу, но я чувствую напевы,
Что поют мне цветники колоколов.
Все, что справа, все, что будет слева,
Еще будет звуками без слов.
Столько света, столько жара с кровью
Мы отдали на алтарь любви.
Как со ступой, со своей любовью
Бью поклоны в небо до земли.
***
Бросая камень вверх над озером,
Я жду ответа от воды
Сухими фразами морозными…
Без силы я, бесилась ты.
И сколько заплатить потребуют
За то, что ты тогда взяла,
Не знаю я, того не ведаю.
И снится черная скала.
Бывает страшно за любимого
Висеть в ста метрах от земли.
И слишком дорого платила ты
За то, что не было твоим.
А боль – твоя. Она останется,
Она не сгинет, не уйдет,
Когда расколется под камешком
Озерный лед!
***
Коснись меня теплом. Об этом вспоминая,
Я душу отведу и руку разожму.
Чтоб не было потом, в огне перегорая,
И тая на ветру, я слабость прокляну.
Моя вторая тень, моя, моя больная
Уставшая душа, остывшая во льду,
Настанет новый день, пребудет цель иная,
Не тратясь, не спеша, я силу обрету.
Довольствуйся всегда нетленным и немногим,
И будет тебе свет, и будет чистота.
Но вот, пришла беда, поникнув у порога,
Рассыпав серый цвет на долгие года.
Иллюзорность
Посчитай мои зубы ударами рук,
Чтобы челюсть трещала, немела.
Чтобы горние трубы издали свой звук,
Когда тело мне больше не тело.
Размахнись и ударь сильно,
С правой руки, чтобы, четками боли отмечен,
Я прошел бы и принял твои кулаки
И дыхание злобы, как вечность.
И когда меня снова поднимут на бой,
Ты, братан, добивай, не стесняйся.
Мы с тобой – это вовсе не тело с душой,
Мы – лишь тени, чего нам бояться.
И закончится все, как и было всегда,
Пока люди не знали о Боге.
И остались в руинах мои города,
Но пока не кончались дороги.
Так и призрак войны все преследует нас
До поры, пока мы не сроднились.
И поэтому я тебе выколю глаз,
Чтобы мы никогда не мирились.
Благодарность
Он сотворил во мне клубок из темноты,
И я пошел, ногами в смерть вступая.
И на поляну, где росли мои цветы,
Пришла тоска, немая и глухая.
И я стою – провидец новых войн
Своей судьбы и собственных желаний
С моей любовью, жаркой как огонь,
И грустною судьбою мирозданья.
Прими мой зов, и мне Себя яви
Во всей красе, величии и славе!
Я верю в суть Твоей большой любви,
И этой верой я смертельно ранен.
Шаг №2
Когда высыхают глаза из глазниц,
На небе не плачут по нам.
И пули летят ко мне вместо синиц
Колодами пиковых дам.
И травы поникнут, их пепел земля
Впитает с водой весной.
И небо утонет в земных морях,
Собой дополняя зной.
И зреет годами удар в висок,
И манит обрыв в горах…
И каждый найдет для себя свой срок,
И сгинет с порога страх.
Останется солнце, и пепел в земле
Отпустит душу домой.
И песня любви, отзвучавшая мне,
Воскреснет весной иной.
Мастерам
Я знал человека, не верившего в обыденность волшебства,
Я знал и такого, в котором, жил ангел из светлого рая.
Ни тот, ни другой не заметили: властители мастерства
Вне моды и вне похвал божественность постигали.
И все похвалы – не в счет. Запретные груши познанья
И свет просветленных глаз без злой болтовни ума
Окупятся. Сотни верст дорог и венцов страданья,
И сотни несказанных фраз беззвучно уйдут в туман.
Первая песня паладина
Там, где ветра мои поют под флагом горной тишины,
Там, где титаны восстают из перворожденной зимы,
И вторит песне черных стрел жестокий воинский оскал,
И губы белы, словно мел, и воздух ядом смерти стал,
Стоит мой город на скале, стоит, как вечность средь миров,
Стоит под градом черных стрел и проливает в слезы кровь.
И он стоит и не падет! И никогда не скажут «пал»
О том, кто выжил, пусть умрет, кто бы его не штурмовал.
И снизойдет с небес огонь, и потечет со стен смола,
И воздух станет синим льдом, и защитит его скала.
Стоит мой город на скале, стоит, как вечность средь миров,
И на обугленной земле лежат тела моих врагов.
И бередит былая грусть шальную душу с давних пор,
И через горы не свернуть, и не закончить древний спор.
Так здравствуй, город городов, вовеки здравствуй, и прости,
Что за тебя пролилась кровь, и это мне в себе нести.
Стоит мой город на скале, незыблем и неразрушим,
Велик всегда, велик вовек, но не найти там ни души.
Стоит мой город городов, стоит под градом черных стрел,
Но по скале стекает кровь, и я там больше неудел.
Шаг №3
Разогрей мои морозные слова,
Затупи сверкающие лезвия,
Чтоб молчали и лежали как дрова
Костяные колокольчики возмездия.
Я дошел, я вижу, я могу
Разделять на два без сожаления.
Но на этом крепком берегу
Меня мучают укоры и сомнения.
Мне бы что-то сделать невпопад
И умножить надвое старания,
Но ломать ломающий закат
Мне не хватит дерзости в желаниях.
И когда я крикну «подожди»,
Я исчезну, как неслышное прощание.
И останется, как правду, донести
Ледяную музыку молчания
Йога
Сокрытую симметрию в огне
Способен видеть только чистый разум.
Приятно прогуляться при луне
И видеть свет. И снова видеть разность
Таинственных теней на потолке
И на полу. Я познаю по капле
И я, подобный необычной цапле,
Стою под светом на одной ноге.
Для позы дерева нет слов и нет страстей,
Иначе цапля быстро захромает.
Не силу и не волю нужно в ней
Познать. И я не пожелаю
Такого просветления, нигде
Нет больше понимания природы.
И каждый раз, уже четыре года
Стою, как цапля, на одной ноге.
Охотник за силой
Как я жил до нее – в черном пепле кружил,
Глупо тратил себя в суете-маяте.
Как я жил без нее – все равно, что не жил.
Я охотник за силой, но здесь ее нет.
Может правда пора сунуть голову в печь,
Чтобы слушать огонь и погибнуть живым.
В раскаленных углях нагревается меч,
Только твердость созреет в купели воды.
Становись на колени, неправедный раб,
Проведем здесь черту, за которой простят.
Если встанешь, то вскоре поймешь, что ты слаб,
А не встанешь, тогда ты слабей во сто крат.
Я охотник за силой, но силы здесь нет.
Только морок, оставшийся после нее.
По веленью тоски извлеки мой стилет,
Пусть остывшая кровь поиграет с дождем.
Так я шел до нее, но пока не дошел,
Только слово «пока» превращается в век.
Я прошел над огнем, но пока не нашел
Тот кусочек земли, где исчез ее след.
Шаг №5 (Андрею Борисовичу Быценко)
Мне по другую сторону от потока времен.
Душу мне выклюют вороны, боль превратится в сон.
То, что пришло незамеченным, благословило не нас.
Здесь больше делать нечего, свет надо мной погас.
Мы докопались до истины в два на три метра земли,
Льется меж пальцев исповедь, в роще поют соловьи.
Только усталость останется там, где окончится срок.
Суть постижения мастера, суть необычных дорог.
Ответ №2
Кровь на траве как роса, синие губы не дрогнут.
Солнце клонится к закату. Вот ты и умер, мой враг.
Помню молитву отца, их называют духовными.
Вот и моя бездуховность. Как же я, Господи, слаб!
Горе идет по пятам, боль наступает на пятки,
Враг мой уже обречен. Жизнь – лишь роса на траве.
Только что жизнь мне отдав, ты загадал мне загадку,
И я навеки влюблен в то, что оставил ты мне.
Разницу в нитях дорог скроет синеющий вечер,
Мир и покой подарив благословенной земле.
До наступленья тревог звуками «ОМ» славит вечность.
Дверь за собою закрыв, каждый пребудет во сне.
Меч у окна положу, нож тихо ляжет на полку.
Вот ты и умер, мой враг, многим меня превзойдя.
Лучшая пища ножу – кровь одинокого волка.
Как же я, Господи, слаб, грань человека пройдя.
Так и ломалась судьба, бликами стали играя,
Так и пройдет моя жизнь в этой кровавой жаре.
Тонкая музыка сна горе и боль выправляет,
И, убаюкав мой ум, суть проявляет во мне.
Конспекты по Шевчуку
…Это каждый вздох пропоет о ней,
И искусник дождь ей сыграет вальс.
И тревожит слог вереницу дней.
Я пою о Вас, я молчу о Вас.
Пусть играет дождь в барабаны гроз,
Пусть смеется дождь от того, что слеп.
И колосьев сноп, и букет из роз –
Все поет о Вас, отразив Ваш свет…
Созерцание
Как трудны подчас Твои загадки,
Как непросто это воспринять.
Так и нужно. Мысль играет в прятки.
Так и нужно. И не нужно лгать.
Мастер мастеру на стареньком конверте
Начертал дорогу из «не лги».
Я сегодня уподоблюсь смерти
И на прах не подниму руки.
Как легки подчас Твои упреки:
Так внезапно дышится в горах.
Ты так мастерски скосил мои пороки,
Ты так нежно умертвил мой старый страх.
Так бывает, когда истина приходит,
Только мне Тебя не обогнать.
Ведь сказал мудрец, что все проходит,
Даже время, ввернутое вспять.
Дай же мне нетленного покоя,
Чтоб и это я прошел, любя!
Над загадкой вечной «Где я, кто я?»
Я сегодня созерцал Тебя.
Майская песня
Поцелуи в грудь, поцелуи в рот…
Не смотри назад, не смотри вперед.
До рассвета май не отпустит нас.
И не виден край бирюзовых глаз.
Так смотри, весна, на меня в снегу.
В моем сердце май, я и так могу.
Пусть поют ветра – мне с тобой тепло.
Не сломался я, скажем, повезло.
Тишина вокруг, легкий шелест трав…
До утра во мне, мой покой украв,
Шевелился май, как янтарный змей.
Кто неправ, кто прав, не понять теперь.
Танец рук пустых, напряженье тел…
Расцвели сады – отойду от дел.
Мой ушедший май мне оставил тень,
Без тревоги даль и прекрасный день.
Вторая майская песня
Перед белым лицом луны
Проплывает последний вечер.
Мои мысли дымом полны
И душистый дым сердце лечит.
Ритуал под большой луной
Теплым ветром коснулся мая.
Что мне, милая, делать с тобой,
Прелесть тонкую постигая.
Я дышу в такт твоим лучам,
С придыханьем парю над морем.
Я так долго, долго молчал,
Но себе не нашел покоя.
Как акула в толще воды
Я куда-то иду, отдыхая.
И мои не найти следы
Между раем и новым маем.
Темному учителю
Привет, мой мрачный исповедник!
Твой мертвый взгляд меня сломал,
Когда развалины последним
Я вслед за ними покидал.
Остановившись на минуту,
Взглянув на звезды, ты позвал
Меня. Вовеки не забуду
Тот холод, что меня сковал.
Я молвил: «Мира вам и света!»
«Ни мир, ни свет не нужен мне.
Я в ожидании ответа,
Я – тьма в безудержном огне.
Лишь рассветет – меня не станет».
И я воскликнул «Как же так?
Ты без меча меня оставил».
«Твой меч с тобой, отбрось свой страх».
И я не мог открыть загадку,
Но вместе с солнечным огнем
В мою кольчужную перчатку
Упал клинок. Я видел в нем
Свою безудержную ярость,
И правды свет, и мир, и тьму,
И кое-что во мне осталось,
Что не открою никому.
И вот, спустя четыре года
Я пред тобой, ловлю твой взгляд.
Моя духовная работа
Ломает страх, сжигает яд.
Мой полумертвый исповедник!
Учитель мой, твоя взяла.
А я отныне чист и светел,
Себя очистив добела.
И за твоим благословеньем
Я шел без страха и меча,
Чтоб ты узнал, что я – наследник
Того, чему ты обучал.
И пусть мой взгляд их остановит,
И в жилах остановит кровь.
И тот, кто твой урок усвоит,
Узнает правду вещих снов.
Предрассветная песня (черный стих)
Я был рад умереть, когда над землей показалось солнце. Пусть летит мой огонь туда, до последнего горизонта. Свет, который он породил, осветил все то, что другими теперь забыто. Я всегда об этом пел и просил, чтобы даль была мне открыта.
Мимо прошлых теней он, сияя, шагал. Тени прошлого, не шепча, отступали. Я сегодня последнее слово сказал, но не брошу вас – вы меня не бросали. И в его глазах сияла тоска по тому, что ушло безвозвратно, надолго. И рассвет превратил беспросветную тьму в лучезарную даль погибшего долга.
Посвящение Галилею
Вновь шаги палача услышав, я дрожу от близкой беды в себе.
Снова я перед ними вышел, сан-бенито сжимая в холодной руке.
Босиком по церковным залам я иду и молюсь, и прошу о другом.
За себя бесполезно плакать. Все равно мою душу просушит огонь.
Я глотаю плевки народа, что навеки запомнил меня в трудах.
Я искал в своей жизни Бога, а нашел лишь тупой человечий страх.
Принимая Его подарки в виде истин наук и догматики лжи,
Я пройду триумфальной аркой на заклание. Это и есть моя жизнь.
Вот и тень моя растворилась, новой жизни грядет золотой коридор.
Здесь душа моя птицей билась о железную клетку, на дикий простор
Полететь пыталась над морем до закатного пламени в синюю высь.
Моя гордость воспряла над горем, как хмельной куртизанки нелепый каприз.
Край мира (черный стих)
Когда в моей жалкой жизни не останется ничего, в моей далекой стране заколосится клевер. И мысли, как облака, уйдут и оставят под солнцем меня одного. И в то, что я еще жив, больше никто не поверит. И то, что я обречен, не остановит меня. И то, что я натворил, больше меня не встревожит. И там, где нет городов, взойдет золотая заря. И запах поздних цветов согреться никак не поможет.
Так размышлял человек, стоя у края скалы. Он смотрел неподвижно вдаль, туда, где рождалось солнце. В его мыслях теперь нет места даже маленькой капле лжи. Его мысли вблизи того, что он зовет горизонтом. И так будет всякий раз, когда уходит мудрец, познав иллюзорность утрат и тщетность приобретений. И прошлое предает, и в прошлом не хватит мест. Но мудрость – наша разящая сталь, не знающая сомнений.
Инквизитор
Так, как будет сегодня,
Не будет уже нигде, никогда.
Возраст – старая сводня,
Тянет меня за собой в никуда.
Те, кто придут за мною,
Правду в тумане не разглядят.
Море, великое море,
Спой инквизитору гимн-закат!
Вянут цветы на моей ладони,
А под шагами чернеет земля.
Все, что нетленно, меня не тронет,
Все остальное – сгорит дотла.
И мой истлевший плащ я брошу
Прежде, чем душу свою отдам
Тем, за кого я сто жизней прожил,
Тем, кто служил слепым богам.
Я обвинил все, что сделал верно,
В том, что не сделал, и что не смог.
Я исходил в мире форм и меры
Каждую из миллиона дорог.
Те, кто пойдут за моими снегами,
В небе увидят только снег.
Их разговор со слепыми богами
Примут они, как простой ответ.
Я не остался, я выполнил клятву,
Путь инквизитора завершен.
Завтра начнут некроманты жатву,
Станет привычным предсмертный стон.
Так мои люди в крови узнают
Правду о гневе и мощи Творца.
Те, кто сегодня меня проклинают,
Будут меня проклинать до конца.
Все они сгинут в пыли и позоре
И обратятся в ночные огни.
Я для себя выбираю море.
Господи, душу мою прими!
***
Скалы, затерянный остров,
Старый и нудный сюжет.
Как же бывает непросто
Вновь отыскать чей-то след.
Поиски света бывают
Часто и чем-то иным.
Солнце меня ослепляет,
След паладина под ним.
Все, что не спето – не свято,
Все, что погибло – сбылось.
Бывший здесь прежде порядок
Нам лицезреть не пришлось.
И не дано нам увидеть
Полный безумия след.
Путь расплетается в нити
Нить расплетается в свет.