Мирослав Голуб. Умерла она вечером

      

    Высоко-высоко,
    Как тучи, её последние слова
    по потолку брели.
    Заплакал буфет.
    Фартух дрожал,
    как будто за ним была пропасть...

    Конец. Молодые пошли спать.

    Но в полночь покойница встала,
    свечи задула (чтоб не горели зря)
    последний чулок заштопала быстро,
    достала из горчичницы свои пятьдесят крон,
    положила банкноту на стол,
    за шкафом нашла ножницы,
    нашла рукавичку, которую год искали,
    проверила все замки, завернула кран,
    допила кофе

    и рухнула на топчан.

    Утром её забрали.
    Сожгли.
    Пепел был грубый,
    как от обычного
    бурого
    Угля
   
          *   *   *
         

Zmar;a wieczorem

 
Wysoko, wysoko.

 Ostatnie s;owa b;;ka;y si; po suficie

jak chmury.

Kredens p;aka;.

Fartuch dr;a;,

jakby zakrywa; otch;a;.

 

Koniec. M;odzi poszli spa;.

 

Ale ko;o p;;nocy

umar;a wsta;a,

zgasi;a ;wiece (niech si; nie marnuj;),

szybko zacerowa;a ostatni; po;czoch;,

znalaz;a swoich pi;;dziesi;t koron

w musztard;wce

i po;o;y;a banknot na stole,

znalaz;a za szaf; no;yczki,

znalaz;a r;kawiczk;,

kt;rej od roku szukali,

sprawdzi;a wszystkie klamki,

zakr;ci;a kran,

dopi;a kaw;

 

i z powrotem pad;a na tapczan.

 

Rano j; zabrano.

Zosta;a spalona.

Popi;; by; gruby

jak ze zwyk;ego

w;gla

brunatnego.

 

Miroslav Holub

przek;ad Leszek Engelking