Когда деревья были еще очень большими, а я уже не совсем маленькая приключилась такая история…
Я, как и каждая девочка, мечтала поскорей вырасти. И не просто стать большой, а стать взрослой. Ведь моей взрослой маме можно было надевать не сандалии, а туфли на высоком каблуке, не школьную форму, а красивое шелковое платье, не плести каждый день косички, а по-взрослому «укладывать» волосы в прическу…А еще можно было красить!!!- ногти, губы, глаза и даже волосы!!!
Все мои попытки доказать свою взрослость, заканчивались тем, что мама, пряча улыбку, отправляла меня смывать очередной макияж. И совсем не улыбалась, когда втолковывала мне, что ее вещи брать без разрешения нельзя, как, впрочем, и все чужие вещи. Я очень раскаивалась и даже какое-то время не смотрела на полку, где стояли мамины баночки, скляночки и флаконы…Но почти всегда находился повод уговорить себя: я только! Только посмотрю…только понюхаю…я только потрогаю…
А еще была у мамы неприкасаемая шкатулка. Неприкасаемая - потому что стояла она на высоком комоде. Шкатулка резного дерева, а внутри выстлана бархатом. И на этом бархате немыслимого цвета (как потом мне сказала мамина подруга-изумрудного) лежали бусы. Я как-то плохо определяла тогда цвета, бусы мне казались белыми, но не как стены или мел в классе ( как потом мне объяснила все та же мамина подруга, это был жемчуг, а бусы – и не бусы вовсе, а о-же-рель-е). Бусы были не простые, они обладали удивительной способностью: самое обычное, каждодневное платье превращать в Наряд!
И я мечтала. Уж если еще нельзя трогать мамины взрослые «красивости», то может быть эти бусики тоже могут превратить совсем, на мой взгляд, не интересное школьное платье, в Наряд…ну, как в сказке про Золушку, о которой мы читали в школе…
Я просто мечтала. И никогда даже не пыталась примерять бусики.
А зимой я почти всегда простужаюсь. Так и в те предновогодние дни с температурой и кашлем я была оставлена дома. А мама, приготовив мне теплое питье и взяв с меня слово, что я не буду шалить, убежала в аптеку. Уже у двери повторила: « Будь умницей! Я скоро вернусь!»
Я честно пила малиновый чай и была умницей. Потом я смотрела в окно, рисовала рожицу на стекле, потом листала книжку про Золушку…и вдруг подумала, нет, ну надо же попробовать, может быть превращение в принцесс – это не сказки…и дома нет никого, и бусики я только померяю…вот это «только» и толкало меня взобраться на комод к неприкасаемой шкатулке…И даже открыв, я все не решалась взять бусы. Но как же хотелось тронуть пальцем полную округлость каждой бусинки! И не удержалась. Это предательское « я только» толкало меня к действию. И вот уже тяжелая прохладность бус скользила по моей ладошке. Я каждую бусинку поглаживала, при этом считала, как будто каждой давала имя: первая вторая, третья…по краям ожерелья бусинки были мельче, к центру покрупнее и было их аж 59 штук!
Вот, я держала в руках такую красоту! –и ничего плохого не случилось. Теперь я «только» померяю – и сразу верну обратно в шкатулку. Но зеркало стояло в другом углу комнаты, а мама всегда надевает бусики перед зеркалом, да и превращение моего домашнего платья в Наряд нужно обязательно оценить!
Но, оказалось, взобраться на комод было гораздо проще, чем спуститься с него. Тем более что в руках теперь были бусики. Да, еще можно было остановиться! Но моё внимание сосредоточено на скамейке внизу, на которую я должна, спускаясь с комода стать ногой.
При этом я так осторожна, но так напряжена, что невольно крепко сжала бусики обеими руками. И в миг, когда обе ступни прочно стали на скамейку, руки дернулись в разные стороны и…побежали , покатились бусинки-горошины то гулко падая на коврик, то звонко подскакивая по полу. И катились, катились как маленькие снежки…
Я в изумлении наблюдала этот жемчужный салют. Этого не может быть! Не должно! Надо закрыть крепче глаза, а потом открыть – и все будет целым! Я настойчиво моргала, но ожерелья больше не было, а на полу лежали только одинокие бусинки.
Нет, я и не думала плакать! Что вы! Я начала действовать.
Да-да, скорей, пока мамы нет дома. Быстрей, быстрей, собрать, сложить в шкатулку бусинки, все до единой, и ни в чем, ни в чем никому не сознаваться!
Первая, вторая, третья. На ковре, на полу, под стулом, Десятая, одиннадцатая, двенадцатая. У ножки кресла, под комодом, у порога. Вот, почти все собраны: 57, 58, пятьдесят…а где пятьдесят девятая, самая крупная? Я исследовала каждый сантиметр ковра, искала под ковром, под мебелью, проверила все карманы своего платья - бусинки нигде не было…
Я сидела на ковре перед горсткой собранных жемчужин. И понимала, что я уже совсем не умница и что мама скоро придет…и что нет больше волшебного ожерелья, которое превращает любое будничное платье в Наряд…
И тут силы покинули меня. Слезы-бусинки-горошины покатились по щекам. Все чаще и чаще, все солонее и солоней. Рисунок на ковре, да и вся комната потеряли резкость.
Мне хотелось лечь рядом с горсткой жемчужин, и может быть даже стать той потерянной жемчужиной, что б никто не подумал, что я такая…такая…такая…
Вдруг я услышала писк, нет не писк, а тоненький голосок.
-Девочка, девочка, а не это ли ты ищешь?
И я увидела маленькую серую мышку, которая усердно катила бусинку.
-Да, спасибо, тебе милая Мышь, это та самая 59 бусинка…
И я почему-то совсем не удивилась тому, что мышка говорит, а я ее понимаю.
-Какое счастье! Все бусинки нашлись!- то ли себе, то ли Мышке говорила я-
Но что же дальше делать?
- Надо собрать бусы, - быстро ответила Мышь.
И я принялась выкладывать бусинки прямо на ковре по кругу: большую в центре, по бокам чуть меньшего размера, и еще, и еще, и еще.
Дело спорилось. И когда я посмотрела на результат- даже улыбнулась и почти успокоилась.
Но Мышь хихикнув, сказала:
- И как же ты бусы вернешь в шкатулку?
-Прос-то…-начала бойко, а потом менее уверенно закончила я слово.
Но Мышь, поддержала меня:
- Конечно, просто! Нужно только в том же порядке нанизать бусинки на нить. Если умеешь…- хитро и испытывающее взглянула на меня.
А я умела? Я теперь точно знала, что я никогда до сегодняшнего дня не рвала ожерелье и наверняка никогда не нанизывала на нить.
У меня предательски задрожал подбородок, и щекотно стало в носу. Я молчала. Но Мышь, взмахнув тонким хвостиком, твердо сказала:
-Всё ясно! Но только не плакать, барышня! Только не плакать!
И посеменила от меня под комод, под шкаф, в угол комнаты.
Несколько минут ничего не происходило, а я сидела и ждала чуда.
И чудо появилось в виде катушки ниток, которую, отфыркиваясь, выкатывала из-под шкафа Мышь.
- Но это полдела, барышня! Непременно нам понадобиться еще игла.
Да, я знала, что в коробочке у мамы лежали иголки для шитья, но я их никогда не трогала. Они мне были неинтересны! А если честно, то я просто боялась уколоться.
А Мышь опять хитро посмотрела на меня. И я поняла, что настал мой черед совершить свою часть «чуда». И нехотя, и неуверенно я взяла коробку с иглами и опустила на пол.
Открыв крышку, я не знала какую иглу взять.
А Мышь, деловито осмотрев содержимое, сказала:
-Бери вон ту, что потоньше и подлиней…
Я опасливо двумя пальцами взяла иглу и дальше не знала что делать.
-Эх!- на удивление задорно произнесла Мышь.- Давай-ка пониже опусти иглу!
И она вдела нитку в иголку.
-А теперь делай как я!-и Мышь ловко нанизала самую маленькую бусинку на иглу.
-Только очень осторожно! Не уколись!
Услышав это слово каверзное для меня «только», я вздрогнула.
Но Мышь ободрила меня, мол, не бойся.
И я медленно дрожащей рукой нанизала вторую бусинку.
Наконец каждая бусина заняла свое место!
На душе стало как-то светлей.
Мышь отгрызла лишнюю нить, показала, как нужно закрепить концы ожерелья.
-Ну, что примеришь?- хитро поблескивая глазками, спросила Мышь.
Я не обиделась на вопрос. Просто отрицательно покачала головой.
-Вот так-то, барышня,- сказала Мышь и, пыхтя, покатила катушку опять под шкаф, в угол комнаты.
-Спасибо!- только и успела я прокричать вслед умелой Мыши.
Я убрала коробку с иглами, а собранное ожерелье все еще лежало на ковре.
И я точно не знала, как мне поступить дальше. Положить в шкатулку и пусть никто ничего не узнает? Но как же я тогда расскажу маме об удивительной Мыши, живущей в нашем доме? А эта Мышь стоит того, что б о ней рассказать!
Я так устала, так измучилась, что мне захотелось спать…
…Что-то тепло давило мне в щеку…
Я открыла глаза и поняла, что лежу на ковре. Просунув ладонь под щеку, я почувствовала округлый бок. И всё вспомнила! Резко поднявшись, я увидела горсть бусин.
Произошедшее вновь промелькнуло перед глазами. 59-я бусинка, оставив свой след на щеке, лежала у меня на ладони.
А как же Мышь? И нить? А игла?
А мама? Скоро придет мама! И у меня бешено заколотилось сердце.
Нет, я уже не боялась, что меня отчитают. Я даже не боялась, что могу быть наказана.
Мне было стыдно, а еще я не хотела огорчить маму.
Ничего не оставалось, как попытаться самой повторить всё то, чему научила меня Мышь. Самым простым оказалось найти нитку и иголку. А самым сложным – продеть нить в игольное ушко. И руки своим дрожанием скорее мешали, а не помогали мне.
Но все же я справилась! И бусинки одна за другой стали занимать каждая своё место.
Когда оборвана была лишняя нить, и узелками закреплены были ее края, я уже знала, как поступлю дальше.
Собранное ожерелье лежало на столе, когда я услышала звук открывающейся двери.
Мама внесла с собой морозный новогодний запах из смеси запахов ели и мандаринов.
-Как чувствуешь себя?- и она тыльной стороной ладони коснулась моего лба.
-Я чувствую себя плохо, - твердо сказала я,- и не потому что заболела. Мне плохо от того, что я порвала твое ожерелье.
Мама медленно подошла к открытой пустой шкатулке, вопросительно посмотрела на меня, и лишь потом увидела бусы на столе.
Гладя ладонью неумело собранные мной бусы, она молча привлекла меня к себе, обняв за плечи.
- Да ты у меня совсем взрослая, - задумчиво сказала мама.
А я не поняла почему я вдруг стала взрослой, но маме я ответила:
-Ма, я больше никогда…
-Я знаю, - прервала меня мама.
А потом мы пили чай, и я рассказала маме все о волшебном ожерелье, превращающем простое платье в Наряд и о потерянной бусинке, о моем отчаянии и мудрой Мыши, о которой нельзя было не рассказать