«Амазонка».
Часть первая.
В одном имении богатом
Жил родовитый генерал.
Когда-то он ходил в походы,
Чужих солдат он в полон брал.
Был царской милостью обласкан,
Имел он множество наград.
Женился на простой крестьянке
И был безумно жизни рад.
Жена родила ему дочку,
От родов тотчас умерла.
К нему приехала кузина.
На воспитанье дочь взяла.
С тех пор он больше не женился,
Всю жизнь дочурке посвятил
И по-отцовски добродушно
К ней относился и любил.
Пока ещё была малюткой,
Он парк роскошный ей разбил,
Плодовоягодных деревьев
И море роз ей насадил;
Соорудил бассейн зеркальный,
Фонтаны в стиле старины;
Перилла в малахит одел он
Да в вазах чудные цветы;
Построил для любви беседку
И виноградом обсадил,
Купил ей маленькую пони,
В три года на неё садил.
Она росла довольно «умной»,
Всё схватывала на лету.
Была всегда весёлой, шумной.
Бежала первая к столу.
И в ней отец души не чаял,
«Своей голубкой» называл;
Её малейшее желанье
Всегда с душою выполнял.
Его кузина молодая,
Сама ещё почти дитя,
Любовь, заботу проявляла,
Почти, что матерью была.
Её она сама купала,
Не доверяла никому,
А перед сном всю целовала,
Живую куколку свою.
Потом кузина вышла замуж,
Отправилась вмиг за рубеж.
Погибла с мужем в одночасье,
Когда народ поднял мятеж.
Прасковушка три дня рыдала.
Всё не могла её забыть.
Потом нашли другую няню.
Пришлось им вскоре удалить.
Не подошла она Прасковье,
Уж больно строгою была:
И перед сном не целовала,
Её «Просковией» звала.
К ней очень много приходили,
Счёт даже потерял отец.
Но только ей не угодили,
Один и тот же был конец.
Она сама их выгоняла,
Характер стала проявлять
И никому не подчинялась,
Любила всеми управлять.
Хоть из семьи была богатой,
Любила с бедными играть.
Она гостинцы им давала
И заставляла целовать:
«Вот поцелуешь меня в ушко,
Я что-то вкусненькое дам».
Корзину пищи приносила,
И целовали её там,
Где палец к телу прикасался,
К её губам и волосам,
Потом всё ниже опускался:
К соскам, пупку и даже там.
Девчушки малые, парнишки
Из самых нищенских семей,
Где были семьи многодетны:
До двадцати, почти детей,
К ней ежедневно прибегали
За малой порцией своей,
По-детски нежно целовали,
Чтобы приятно было ей.
За день её так зацелуют,
Что ночью спала крепким сном.
А днём всё снова повторяла,
Но только в образе другом:
Нальёт в бутылки с-под коровы
Парного столько молока,
Сколь унести с собою может,
Иной раз целых полведра.
«Сегодня я коровка ваша,
А вы теляточки мои.
Кто хочет молочка парного?
Сосите сисечки мои»
Да льёт им молоко с бутылок,
А те вовсю её сосут.
И выпив молоко до грамма
С корзины яблоки берут.
В другой раз принесёт сметаны,
Али варенья, аль медка
Да вымажет всё тело ими
«Лежите все теперь меня!»
До страсти ездить на лошадке
Любила каждый день она.
И доводила до безумства
Она тогда сама себя.
Потом ей сшили амазонку,
Красиво платье для езды.
И в нём она, как королева,
И брала в руки все бразды.
Ей платье по душе пришлось так,
Что не хотелось ей снимать.
Тогда она всем объявила:
«Прасковьей перестаньте звать.
А называйте «Амазонкой».
С тех пор так стали прозывать,
А про «Прасковью» позабыли,
Не стали даже вспоминать.
Она росла и развивалась,
Познала много языков.
В пятнадцать лет уж появилось
Довольно много женихов.
Слыла красавицей в округе,
По-прежнему была одна.
Друзей богатых не имела
И «недоступною» слыла.
Она отцу напоминала
Его красавицу жену.
Как долго очень добивался
И говорил ей: «Я люблю»
Она его остерегалась:
«Ты вон, какой пришёл герой!
Вся грудь сияет орденами,
Что скажет обо мне род твой?
Ведь я из бедных, самых нищих,
И бесприданницей слыву,
Поэтому, красавиц милый,
За Вас я замуж не пойду».
Сколь было слёз и уговоров,
Пока сумел он убедить.
И за любовь его большую,
Так не сумела отплатить.
А дочь, вся вылита Мария,
Те сини очи, стан, коса,
Походка, вся её манера.
Подвижна, словно стрекоза.
До грамма всё запоминала
И на подъём была легка;
Сразить беседчика цитатой
И остроумием могла.
Потом училась за границей,
Отец туда к ней приезжал.
Проведать родичей, знакомых
Совместно с нею объезжал.
Везде радушно их встречали,
Устраивали вечера,
Где про любовь стихи читали.
И песни пели до утра.
Все Амазонкой восхищались,
Пророчили ей жениха,
Весьма «почтенного», но, правда,
Немного старше от отца.
Она их слушать не хотела:
«Ещё я слишком молода
И замуж выходить мне рано.
Не подошли ещё года».
За ней пытались волочиться,
Но был напрасен только труд.
Она их быстро отшивала,
Снимала, будто соли пуд.
Отец не мог налюбоваться
Её талантом и умом
И поведением хорошим,
Душой с огромнейшим добром.
И именитые мужчины
С ним заводили разговор,
Чтобы засватать его дочку,
Составить общий договор.
Отец, как дочь, им улыбался,
Ни «да», ни «нет» не говоря.
Обидеть, видно, их боялся:
«Пусть выберет себе сама.
Её неволить я не стану»,-
Он им спокойно отвечал,
О деле этом непременно
Поговорить с ней обещал.
А дома намекал лишь только:
«Сегодня господин Анре
Так много говорил о сыне.
Хотел узнать всё о тебе:
Не прочь пойти за его сына?
И стать богатою княжной?».
-Нет, папенька, я лучше буду,
На родине жить и с тобой.
Я там, как пташка на свободе,
А здесь я буду, как в плену.
К тому же, папенька родимый,
Его я вовсе не люблю.
Зачем богатство? Я богата!
Мне только хочется любви!
А если нет её, тогда что?
Знать, надо, папенька, найти.
Я без любви не выйду замуж.
И всех сватов гони ты прочь.
Увы! У нас не заржавеет.
Скажи им, так сказала дочь.
И больше к этому вопросу
Не возвращались никогда.
Старался очень деликатно
Он обойти его всегда.
Она по-прежнему училась.
Порой ходила на балы.
Успех имела колоссальный,
Преподносили ей дары.
С усмешкой вспоминала детство,
Своих друзей из бедноты.
В них столько было обаянья
И самой чистой простоты.
Она за домом заскучала,
За садом, розами, рекой,
За пони, маленькой лошадкой,
За милой детскою игрой.
В другой, как будто жизни было,
Так всё осталось далеко…
И все забавы и утехи,
И в детство милое окно.
Хотя бы к краюшку коснуться,
И подглядеть в него слегка,
Ребёнком снова обернуться,
Хотя б на миг издалека.
Отца недавно проводила
И заказала для себя,
К её приезду непременно,
Чтобы купил ей скакуна,
«Породистого» лучшей масти,
Чтоб грациозно гарцевал
И платье ей по высшей моде,
Чтоб тоже сразу заказал.
Когда она к нему вернётся,
Вокруг цвели, чтоб море роз
И чтобы с радостью встречали,
Не проливая своих слёз.
Отец уехал. Ей так грустно
И одиноко стало жить
Среди чужих людей не знала,
Чем своё времечко убить.
Наскучили ей кавалеры,
Заморские все женихи,
Великолепные наряды
И грандиозные балы.
Её манил дух флоры детства
И нежный аромат от роз.
И в зимнюю любила стужу,
Когда трещал во всю мороз,
Кататься на салазках с горки,
Али скатиться кувырком,
Аль поделиться на две группы
В друг друга броситься снежком.
Любила очень хороводы
И запевалой в них была,
Любила слушать сказки предков.
Всегда царевной в них жила.
Любила с чаем пить варенье,
И с мятой сладость смаковать,
И в пору лета на лужайке,
Чернику в травке собирать.
«Отцу всего лишь тридцать восемь,
Он выглядит на двадцать пять.
Всегда подтянут, элегантен
И до сих пор он не женат.
Неужто так любил он маму?
Не в силах про неё забыть.
Ведь вдов богатых столько много,
Мог выбрать и с какой-то жить.
Сестёр и братьев я б имела,
Могла их нянчить и любить,
И забавлять своей игрою,
Чему-то их могла учить.
И в жизни было б веселее,
Наверно, вместе с ними жить.
Тогда бы точно не смогла я,
Напрасно ни о чём тужить.
Приеду и найду невесту,
Сама засватаю его.
Попробует пусть отказаться!
Ничто не выйдет у него!»-
Так она в мыслях рассуждала
И думала, что будет с ней.
Тогда любовь отца вся будет
Призначена жене своей.
И с мыслью этой засыпала.
А новый день дарил ей свет.
Опять к занятьям приступала,
Чтоб на билеты дать ответ.
И вот пришёл конец тревогам.
У ней в руках лежит диплом.
Теперь собраться лишь в дорогу,
Уехать в свой родимый дом.
А дома ждали с нетерпеньем.
Столы ломились от всех яств,
Уж наготовили так много,
Что негде яблоку упасть.
Песком дорожки посыпались,
Куда ни глянь – лишь шик и блеск.
Камин дровишками наполнен,
С азартом издавал свой треск.
Все принаряжено стояли,
Держа на полотенце хлеб.
Как будто в дом невесту ждали,
На счастье положили серп.
Вдали карета показалась,
Оркестр - наготове был.
И накалялся до предела,
Всех ожидающихся пыл.
Отец стоял с таким волненьем,
Что в горле ком мешал дышать.
В пути карета обломалась.
И стали все туда бежать…
15 июля 2007г.
Часть вторая.
Вот уже в доме Амазонка,
Восхищена она до слёз,
Когда пред взором вдруг предстали
Мильоны нежных красных роз.
Она отца так целовала,
Что он в себя не мог прийти.
Она его благодарила,
Так пылко ото всей души.
Что после этих поцелуев,
Никак потом не мог уснуть.
Они напомнили о прошлом,
Навеяли о Маше грусть.
Они друг друга так любили,
Казалось, вечно будут жить,
И жизни радоваться вместе,
Но смерть сумела разлучить.
Он так страдал, глядя на дочку,
На эти милые черты.
Они ему напоминали,
Далёкой юности мечты.
В них было всё: очарованье,
Томленье, прелести любви.
Забытые его страданья,
Вновь кровь огнём его зажгли.
А утром преподнёс подарок:
Арабского ей скакуна.
Она от радости визжала,
Как будто малое дитя.
Глаза от радости сияли,
Восторгу не было конца.
Она хвалила восторгаясь,
Глядя, на этого коня.
И вновь отца благодарила,
Целуя, страстью вся горя,
А он, немножечко краснея,
Весь таял, словно от огня.
И в платье длинном и широком
Она в миг села на коня.
Такая дивная, красива,
Ну, как Венера с полотна.
А на другом коне подобном
Отец родимый восседал,
Теперь она, где б ни бывала,
Её везде сопровождал:
И ангажировал на бале.
Все не спускали с них очей.
Такой величественной пары
Никто не видел, в жизни сей.
А женихи толпою вились,
«Готовы» под венец идти,
Богатые и молодые
С хорошей вышли все семьи.
И образованные были,
И с благородной сединой,
И даже были иностранцы,
Посланцы из страны чужой.
Они её все добивались,
Ей драгоценности везли,
Она их хладно отвергала,
Всем говорила: «Есть свои.
Не тратьте понапрасну время,
Хочу ещё я погулять,
А вы меня своей женитьбой
Хотите быстро обуздать.
Когда я вдоволь нагуляюсь,
Тогда вам сразу сообщу.
Вам обещаю непременно,
Кого-то с вас в мужья возьму».
С отцом она договорилась:
«Пока в деревню отлучусь.
А женихам моим скажи всем,
Что у профессора лечусь.
Быть может так, они отстанут.
А обо мне ты не грусти.
Тебя люблю и обожаю.
Коль будет время, навести.
Давно друзей я не видала.
Мне хочется о них узнать».-
Она отца поцеловала
И стала быстро уезжать.
В деревне, где она когда-то
Любила детство проводить,
Живя у доброй своей няни,
Могла детьми руководить,
Теперь смотрели как-то странно
Все её бывшие друзья.
И долго с ней не говорили,
Мол, время тратить нам нельзя.
«Пора идти нам на работу,
Крестьянский долг свой выполнять,
Родителям в хозяйстве, в доме.
На огороде помогать».
Лишь только двое, брат с сестрою,
Радушно встретили её.
Смеясь, ей как-то намекнули:
«Вот вспомнить детство бы своё.
Собраться всем, повеселиться,
Да подурачиться, как впредь.
В речушке нашей искупаться,
Испробовать всю нашу снедь,-
Глаза их страстью загорелись,-
Поделимся своей едой
Не очень сытой и богатой,
А самой, что ни есть, простой».
Она прийти пообещала.
Когда закончится покос,
Когда я справлюсь с одним делом.
-А можно, мне задать вопрос?-
Спросил её Кузьма, брат Христи,-
Сюда приехали зачем?
-Хочу здесь школу обустроить,
Дать знания детишкам всем.
-А сколько будут стоить знанья?
Наверно, нам не оплатить?
-Я буду обучать бесплатно.
Пусть только все начнут ходить.
-Да, дело доброе, хорошее!
Но мы привыкли во тьме жить.
И отдадут ли все крестьяне
Детей своих вам обучить?!
-Не будем их пока тревожить,
Потом я всех их обойду,
И с каждым лично в его доме
О школе я поговорю.
Они удачи пожелали
И тут же сразу разошлись.
У Амазонки в одночасье
Друзья, помощники нашлись.
Они нашли, пустую избу,
Где некогда Петрович жил.
Её помыли, побелили,
И один класс готов уж был.
И Амазонка в дождь и слякоть
Сама все избы обошла,
Переписала поимённо,
Тетради, книги раздала.
Кто был безумно рад затее,
Кто недоверчиво смотрел,
А кто с усмешкою, ехидно
Уйти немедленно велел.
И всё же многие детишки
Учиться с радостью пришли.
Здесь тайны чисел изучали;
Друзей хороших обрели;
Впервые письменность познали;
Как нужно правильно сидеть:
Не отвлекаться, не смеяться
И в окна тоже не смотреть.
Читать учились понемногу,
Сначала слоги составлять,
Но постепенно, осторожно
Шаги свои передвигать.
Светило солнце очень ярко,
Покос к концу уж подошёл.
И неожиданно в класс тихо
На цыпочках Кузьма вошёл.
-Мы собираемся на речке,
Могу туда я отвести.
А можем, подождать Христину,
И все втроём туда пойти.
Она тотчас же согласилась.
И, подождав его сестру,
Они втроём все поспешили,
Не чувствуя свою беду.
У самой речки расстелили
Довольно ветхое сукно,
На нём продукты все лежали,
Стояло с молоком ведро.
Ребята были ей знакомы
И девушки из детских лет.
Но были среди них чужие
На много старше её лет.
Все очень мило улыбались,
К ней проявляли интерес,
Потом вдруг стали раздеваться,
Как будто их попутал бес,
Вести себя довольно нагло:
«Теперь нас будешь целовать,
За это мы стаканчик кваса
По сто грамм будем наливать.
А коль захочешь ты огурчик,
Иль помидорчик себе взять.
«Должна» сначала для порядка,
Одно нам место полизать,
Там, где укажем тебе пальцем.
Смотри, ты нам не прекословь,
Не то тебя сейчас разденем
И высосем с тебя всю кровь».
И, выстроившись в ряд шеренгой,
Ей приказали подойти:
«Не упираться, не перечить,
Не то побоев не снести».
Конечно, было очень страшно
Перед оравою такой.
Кузьма с Христиной защищали,
Клялись своею головой,
Что к ней никто не прикоснётся,
Что это шутки лишь всего.
Но обезумевшие парни,
Мгновенно сбили с ног его.
Они на тело выливали
Себе сметану, сладкий мёд,
Её насильно принуждали,
Лизать им попу и перёд.
«Мы пред тобою все коровки.
Любую можешь, пососать.
И молочко к тебе парное
Начнёт мгновенно в рот бежать».
И Амазонка, изловчившись,
Вдруг в речку бросилась стрелой.
И по течению проплыла
Она сто метров под водой.
Когда на берег только вышла,
Её бил страшный нервный тик,
Трясло, как будто в лихорадке,
И даже голос весь охрип.
Всем телом сильно содрогаясь,
Навзрыд рыдала в голос весь:
«О, Боже! Объясни за что мне
Бесчеловеческая месть?»
Её нашли Кузьма с Христиной.
И, чувствуя свою вину,
Они пред нею извинялись
За причинённую беду.
Три дня она у них скрывалась,
А на четвёртый ожила.
И вновь, как прежде, на работу
Уже «спокойная» пошла.
Ещё прошёл спокойно месяц,
И драма повторилась вновь:
Толпа дорогу перекрыла,
И полилась рекою кровь.
Щипали, рвали её тело.
Никто на помощь не пришёл.
И неожиданно, случайно
Пастух с кнутом огромным шёл.
Он разогнал в одно мгновенье,
Их хорошенько «отхлестав»
И, проводив её до дому,
Совет ей, очень добрый дав:
-Пока ещё вас не убили,
Вы уезжайте поскорей.
-Я не могу покинуть просто,
Людьми доверенных детей.
Учебный год уже кончался.
Весна стучалась всем в окно;
Листвой деревья покрывались
И было радостно, тепло.
Красиво дети все писали,
Считали быстро и легко,
Свободно книжечки читали
И рисовали хорошо.
В последний день вновь заявилась
Орава этих подлецов.
Она их только попросила:
«Во имя ваших, их отцов,
Детей домой всех отпустите,
Не надо жизнь в них убивать.
Они пришли в сей мир жестокий
Свой род достойно продолжать».
Детей они всех отпустили,
И школу сразу подожгли.
Но дети дома сообщили.
Отцы на помощь к ней пришли.
Они её полуживую
Сумели у огня отнять.
А школа вся дотла сгорела.
Виновных стали всех вязать.
А генералу сон приснился,
Как будто вся в огне жена
И говорит ему спокойно:
«Спаси скорее от огня.
Я нарожу тебе детишек,
Ещё ты молод и красив
И будут девочки, мальчонки,
Ведь у тебя так много сил.
Спеши скорей меня избавить
От огнедышащей змеи.
Всё обкрутила моё тело
И руки, ноженьки мои.
Я задыхаюсь, нету мочи.
Пожалуйста, скорей спаси!».
Проснулся он, от пота мокрый.
«От всех бед, Боже, упаси!
О чём вещает сон супруги?
Вчера лишь только был в селе.
Всё хорошо, всё там отлично,
Но что-то тяжко на душе».
Собрался быстро, взял карету
И к Амазонке поскакал.
Когда подъехал, то увидел:
Огонь всю школу пожирал.
-Где дочь?! Что стало с Амазонкой?!-
Неистово он закричал.
Какой-то мальчик со слезами
И заикаясь, вдруг сказал:
-Е-е-ё с - спасли, она ж-живая.
М-могла б ж-живьём в огне с-сгореть,
Н-н-но мы родителям с-сказали…-
И стал вовсю опять реветь.
Отца увидя, Амазонка
К нему всем телом поддалась,
Как жемчуг, крупными слезами
Она внезапно залилась:
«Пожалуйста, скорей отсюда
Меня с собою увези.
Но обо всём, что ты увидел,
Чтоб рассказала, не проси».
Не стал он душу ей тревожить,
Тотчас увёз её с собой,
Да рассказал, что сон приснился,
Что нужно ехать за тобой.
«Теперь тебя не отпущу я,
Опять начну сопровождать.
Лишь только жениху достойно,
Смогу тебя я передать».
-В том случае я выйду замуж
И жениха найду себе,
Когда я встречу в своей жизни
Чуть-чуть подобного тебе.
16 июля 2007г.
Часть третья.
Она в деревню не вернётся
Теперь уж больше никогда.
Женитьбою отца займётся,
Начнёт устраивать себя.
Но долго будет помнить встречи
Своих далёких юных лет
И с содроганием и болью
Искать на них себе ответ.
Однажды как-то за беседой,
Она напомнила отцу,
Что недостойно генералу,
Всю жизнь быть только одному.
Пора подумать о супруге,
Ещё потомство народить.
«Тогда и мне не одиноко,
Не грустно в мире будет жить».
Отец, как будто, дал согласье,
Что он не прочь иметь жену.
И, правда, очень надоело
Жить в этом мире одному.
Дочь обещала в этом деле,
Ему немного подсобить:
И выбрать женщину такую,
Чтоб смог её он полюбить.
Но он ей тоже ультиматум
Пред нею сразу изложил:
«Должна собою ты заняться,-
И жениха ей предложил,-
Один уже есть на примете,
Довольно, видный господин:
Умён, тактичен, образован,
Живёт он с матерью один.
Его с тобою познакомлю.
О дне ты только сообщи.
Коль не понравиться, извольте,
С меня тогда уж не взыщи».
«Ты говоришь, умён? Прекрасно!
Скажи, чтоб завтра приходил.
Я буду ждать его в беседке
И оценю, на сколько мил.
Чтоб приходил без опозданья,
Не то его я, не приму,
Демонстративно перед носом,
Я встану и домой уйду».
Отец лишь только улыбнулся,
Но ничего ей не сказал.
«Тебе я приведу невесту.
Ты мне жениться обещал.
Пусть без тебя жених приходит.
Не обижайся на меня,
Но нам свидетели не нужны,
Я обойдусь и без тебя».
Она задумала серьёзно,
Над парнем этим подшутить.
И всю охоту пожениться,
Свиданием своим отбить.
И перед тем, как на свиданье
Ей нужно было выходить,
Она сумела в одночасье,
Себя в путану нарядить.
Заштукатурила всё тело,
Ресницы, брови подвела
И оголила себе ноги
Почти до самого пупка.
Жених пришёл, как подобает,
Без опозданья, точно в срок.
И изумлён был до предела,
Увидя, пред собой порок:
Сидела кукла расписная,
Лица в ней было не видать.
На нём пуд краски лишь лежало,
Глаза стыдилась вверх поднять.
А он пришёл такой красивый!
Весь из иголочки одет.
Вёл деликатно и учтиво.
Её душил тугой корсет.
Она не знала, куда деться.
Он нежно руку целовал
И вновь в такой же час на завтра
Прийти к ней, снова обещал.
А утром, встретившись в столовой,
Она спросила у отца:
«Тебе ничто не говорил он?
Ему понравилась ли я?»
-Он восхищён твоей красою,
Готов, хоть завтра под венец.
Тебе он тоже приглянулся?
-Он слишком молод! Он юнец!
Я с ним немного поиграю,
Потом на волю отпущу.
-А как с невестою моею?
-Тебе я скоро подыщу.
И вскоре привела такую…
Ещё моложе своих лет.
Он долго с ней не соглашался.
-Тогда и Вам скажу я, «нет!».
Не стану я с Петром встречаться,
Хоть он чуть-чуть похож на Вас.
-О, госпожа моя родная!
Готов идти к ней, хоть сейчас.
Обои стали так встречаться:
Он с Лилией, она с Петром.
И к свадьбе обе собираться,
Да ездить на коне верхом.
Однажды без сопровожденья
Они умчались лишь вдвоём.
Их вскоре всадники догнали,
Теперь их стало впятером.
И молодые люди стали
К ним набиваться в женихи.
Девицы весело смеялись,
Не знали, как от них уйти.
И Амазонка заявила
Тогда красавцам молодым:
«Кто на ходу меня догонит,
Тот станет суженным моим».
Она рванулась с места рысью,
И полетела, как стрела.
На жеребце таком арабском,
Могла так мчаться лишь она.
Они помчались, но отстали
И повернули все назад.
Уж слишком далеко маячил,
От них её красивый зад.
Она свиданья назначала,
Когда сгущался сумрак дня,
И с нетерпеньем ожидала,
Прихода скромного Петра.
Прилично стала одеваться,
Вела достойно, как и он.
Да стала о нём думать много
И потеряла даже сон.
Но, не смотря на свои чувства,
Что не давали ночью спать,
Не очень замуж торопилась.
Он отвечал: «Я буду ждать»
Не торопился и жениться
Её премудрейший отец.
«Пройдут трескучие морозы,
Когда зиме придёт конец,
Тогда возможно всё решится».-
Всегда так дочке отвечал.
Но, а своей невесте юной
Он ничего не обещал.
Но Амазонка торопила,
И подгоняла всё отца.
И для венчанья заказала
Два обручальных им кольца,
Да платье шила для невесты
И примеряла на себя.
Портным с усмешкой говорила:
«Она такая же, как я».
Пришла весна, благоухая,
Вся пышным цветом расцвела,
И от любви её всесильной.
Земля проснулась, ожила.
Всё к солнышку, к теплу стремится:
Вьют гнёзда птицы для себя,
И даже рыба нерестится,
И всем любовь несёт весна.
Так уж устроено природой,
И человек не отстаёт.
Торопится невеста замуж,
Пока жених её берёт.
Не прочь и сударю жениться,
Коли невеста уже есть.
И всюду свадьбы, свадьбы, свадьбы…
Разносится по миру весть.
А генералу в день весенний
Приснился очень странный сон:
«Попал он в мир потусторонний
И слышит там Марии стон.
Её он ищет, не находит,
Зовёт, не может отыскать.
И вдруг он чётко слышит голос:
«Мне трудно, милый, здесь лежать.
Тебя на жизнь благословляю,
Женись и обо мне забудь.
Моё ты имя повторяешь
И разрываешь себе грудь.
И мне томительно и тяжко
Смотреть на муки все твои.
Ты молод, ты ещё прекрасен,
Года твои не все ушли;
Не всё потеряно. Догонишь
И наверстаешь всё своё.
Оставила тебе я счастье.
Держи его, оно твоё.
Когда узнаю, что ты счастлив,
Я успокоюсь навсегда.
Но только срочно обвенчайся.
Пришла к тебе твоя пора».
Не мог он с нею согласиться,
«Другую» повести к венцу.
Ведь перед Богом дал он клятву,
Что любит лишь её одну.
Теперь любил он дочь родную,
К ней на свидания ходил,
Под именем чужим скрывался,
Слова любви ей говорил.
Он целовал ей руки, шею,
Своей любимой называл
И, находясь в объятьях с нею,
Жену Марию представлял.
Он чувствовал вину пред дочкой.
Не знал, как ей всё объяснить,
А вдруг она возненавидит,
Не станет, как отца, любить.
Теперь об этом думы были.
Он перестал спокойно спать.
А дочь всё к свадьбе подгоняла,
Сказала: «Жизнь пора менять».
Но не любил девчонку эту:
Гулял в ней ветер в голове;
Поговорить с ней невозможно,
Весь разговор лишь о еде,
О модных шляпках, о причёске,
О драгоценностях, камнях
И о поездке за границу.
Да об арабских скакунах.
Но всё же дочка настояла,
Ей отказать никак не мог,
И дал согласье обвенчаться,
А там, как Бог ему пошлёт.
Назначен день на воскресенье.
Осталось ждать всего три дня.
И к свадьбе было всё готово,
Но на душе лишь грусть одна.
Погода сильно изменилась:
Лил дождь, как будто из ведра,
И в небе молния сверкала,
Да гром гремел издалека.
Дочь не явилась на свиданье,
Легла пораньше почивать.
Ему досталось только время
Спокойно книгу почитать.
А Амазонка спала крепко.
Не слышала, как гром гремел,
Как молния во всю сверкала
И беспрерывно дождь шумел.
Она во сне цветы сбирала.
Плела венок из васильков,
А рядом женщина стояла
И отгоняла мотыльков.
«Просковушка, я твоя мама,
Хочу с тобой поговорить.
Ты от большой любви родилась,
«Должна» в сем мире долго жить.
Я вас покинула так рано,
Но всю любовь вам отдала.
Хочу, чтоб никому другому,
Не отдавала ты отца.
Ты моя плоть, моё сознанье,
Ты отражение моё;
Тебе вложила свою душу,
Всё сокровенное своё:
Свою любовь, свои стремленья,
Свои надежды и мечты.
Прошу тебя и умоляю,
Стань спутницей отца лишь ты.
А коль отдашь другой – погибнет,
Не проживёт и даже дня.
А ты ему любовь подаришь.
В нём твоя жизнь, твоя судьба.
В тебе меня он продолжает
С безумной страстью лишь любить.
Другая женщина, не скрою,
Способна только лишь убить.
Тебя на жизнь благословляю,
Благоразумной будь, дитя,
Не обращай на пересуды.
В тебе живёт душа моя.
А я его недолюбила,
Хочу, чтоб долюбила ты.
Он заслужил большого счастья.
Пусть сбудутся его мечты».
И Амазонка твёрдо знала:
Отец погибнет, коль отдаст,
Так, как порочная девица,
Ему своей любви не даст.
Когда настал их день венчанья,
Отец уехал раньше всех.
А Амазонку почему-то
С утра одолевал всё смех.
И когда Лилия явилась,
Чтоб платье белое надеть:
«Ну, мачеха моя родная,
Пред свадьбой надо посидеть.
Для храбрости винца немного,
Аль сока сладкого глотнём,
Потом уж свадебное платье
Мы надевать с тобой начнём»,-
Пока она ей говорила,
А Лилия уже спала.
Она снотворного немного
В вино и сок ей подлила.
Сама в невесту нарядилась
И поспешила в божий храм,
Где с нетерпеньем ожидали,
Увидеть все невесту там.
Отец не обратил вниманье,
В глаза невесты не смотрел,
Когда же целоваться стали,
Он вдруг внезапно оробел.
Мария перед ним стояла.
Такая точно, как тогда,
Красива, стройная, любима
И очень, очень молода.
«О, Боже! Укрепи мне силы!
Неужто я схожу с ума?»-
Над нею низко наклонился,
Впиваясь, в сладкие уста.
Лишь дома он узнал всю правду,
Что мужем стал он не другой,
Что с дочерью их повенчали,
Назвав их мужем и женой.
И нет счастливей этой пары,
Наверно, больше на Земле.
Они от мира отказались,
Отгородив себя из вне
От всяких сплетен, пересудов,
От чёрной зависти врагов.
Они любовью наслаждались,
Где нет границ и берегов.
19 июля 2007г.