А помнишь дни, река была, как ваза
хрустальная. И отражений в ней
мы никогда не замечали сразу,
но видно было камешки на дне.
Мы падали, заламывая руки,
в земную твердь, покрытую листвой,
как покрывают партитуру звуки.
Смеялись друг над другом, над собой,
над смертью и отчаянно любили
рождаемое ветром и водой
непостоянство параллельных линий.
Едва касалась теплая ладонь
шершавых листьев (как язык у кошки,
когда ты к ней привык). А помнишь дни,
когда мы умирали понарошку,
холодной пене становясь сродни.