11
Когда учитель молодой
лежал, поникнув головой
с разбитым носом на крыльце,
Орефьев в коридр вбежал,
платок в ладонях Катин жал,
о маме думал, об отце,
о том, что надо изменяться,
не пить, учиться, не курить,
начитанным быть, и как Ватсон,
знать револьверный жизни ритм.
Придя, красивая Катюша,
шепча то важно, нежно то,
забыла на полу платок,
Орефьев взял его и душу
не чаял в нём и так же в ней,
в избраннице навек своей,
Хоть, впрочем, был он не уверен -
тот ветер, с тех ли гор повей,
готов ли ей построить терем?
12
О Катя, милый, милый ангел,
пророчество великой Ванги!
Он о тебе всю жизнь мечтал,
ты - липа, он могучий вяз...
И только прибыв на инъяз,
он понял, не вот эти - та.
И вот любя - какие игры! -
один без славы, без друзей,
на растерзанье львам и тиграм
как будто брошен в Колизей.
Но Катя, очи, плечи, губы,
горячие как сам мартен,
что же она? Желая перемен
он в армию, как в омут, убыл.
Она, всё помня про кровать,
притворств стыдилась. Виноват
ли в чём Орефьев - бог судьбы?
И обещала его ждать.
Дождётся ль, строго спросим мы?
к о н е ц
1989