В чем тайна Израиля? Слишком громко звучит, но и тайна, и загадка его существуют. Такие знакомые по Библии названия слышишь непривычно, по-другому. Именно так: «Кфар Нахум», а не «Капернаум». Слово оживает, становится объемным, и теперь уже слышишь его только так, а не иначе.
Три недели с тех пор, как я покинула Израиль. После, там побывав, уже невозможно говорить «вернулась» о Москве. Возвращаться – или не возвращаться – теперь только в Израиль.
Вот, тебе сказали, что это твой дом, так же, как если бы ты всю жизнь рос в семье, и знаешь, что – она не родная, и где-то существуют настоящие родители. Но ты благодарен тем, кто тебя вырастил, и, может, - так уж – не чувствовал себя чужим. Но однажды тебе говорят: завтра ты увидишь настоящих своих родителей. Будет любопытно, и можешь не почувствовать ничего, а можешь – все.
Эрец Израиль. Просто ты принял меня – как принял всех до меня и многих и многих – после.
О чем говорить?
Когда ехала, обещала себе писать заметки. Меня хватило на два раза, а потом – не могла. Чувство, возникшее там, было влюбленностью. Точно так же – по закону притяжения разных полюсов, по закону раздражения на непохожесть, на развязность, на слишком громкий смех – в них и влюбляешься.
Самое главное, самое-самое главное – то, что Ты существуешь, то, что есть Твои дети, которые плачут – вы ведь не видели этого – при виде Твоих камней, Твоей иссушенной ветром пустыни земли.
Существует много стран и еще больше слов, но, не зная Нигерии – проживу, а не зная Тебя – как жила до сих пор?
Мы все у Тебя непохожи. Общего в нас – Синай.
Нам говорят: наша армия мала, но она не умеет отступать, потому что за спинами – Дом. Вот. Мы пришли, мы дома, и спины наши больше не гнутся под палку услужливо, нас держат стены Ерушалаима.
О Тебе говорить - только так. Как рассказать иначе, как выразить то, что у каждого есть, и немного другое, немного по-своему, но узнаваемо.
Про тебя говорят «Страна истории, где нет географии». Неправда. Не за Твою историю умирают, а за Твою географию. Землю твою – самую главную ценность твою. Ты не страна, а Земля. В молоке твоем горечь пустынных трав, мед твой течет из пустыни.
Когда ты влюблен – ты можешь только молиться. Это – молитва – за Тебя.
Москвы больше нет. Так - легко отдают города за поворот головы. Так, не торгуясь, отдают пять лет за четыре дня. Одного – за другого. И не всегда за лучшего. Но – за узнаваемого, за кровного.
Что в имени тебе Моем?
Здесь не города, но тайны. Когда хочешь выплеснуть большое, особенно чувствуешь свое косноязычие.
Есть великая грусть в песнях и книгах о Тебе, может, поэтому дети Твои у себя дома от них отказались. Они не плачут больше. Надо жить, пока живы. Пока смеется – смеяться.
Тоска по Тебе – всегда за пазухой. Это – наше оружие. Тоской своей и памятью своей мы – воспитанные чужой землей дети Твои - сильны, смехом своим, радостью жизни, наглой простотой сильны они – впитавшие Тебя с рождения.
Им завидуешь. Мы сложнее, и гнемся, они проще – и этим сильнее.
Не жалею, что не писала там, это были бы действия, здесь же все – чувства, которые – всегда – главное.
Почему я счастлива – всегда?
Хочу вернуться к Тебе навсегда.
И не нужно карьеры. Это - чтобы доказывать. На этой земле просто – жить.
И здесь, я заметила, не боятся громко звучащих слов. «Я за тебя умру» – слова эти перестают быть пафосными, потому что – умрет. Он, и друг его, и отец его, и все они – двадцатилетние.
Кто-то близкий сказал «Капара алайхх». «Я умру за тебя» - это не каждому-каждому.
Мир полон встреч. Все встречи прекрасны.
В Израиле главное… Иерусалим, да, конечно. Но и пустыня, ее звезды и ее родники, одиночество, которое абсолютно, но которого не боялись – те, кто ходил по пустыне с народом, женами, детьми, рабами, скотом.
Здесь говорили с Богом и здесь – с Ним боролись. Потому что так зримо и близко небо, что можно попробовать камень добросить – все равно попадешь – в звезду, а если не в звезду, то в ее отражение.
Общего в нас – Синай.
Близкого в нас – Восток.