Марине Цветаевой
Наверно, как клин вышибается клином,
так вышибали из жизни Марину.
Боялись испачкаться связью с изгоем,
как собираться боялись по трое.
Кусочек ей хлеба в ладошку тайком бы,
глядишь - отогрелась душа б в катакомбах,
и свет засветился в конце бы тоннеля…
Марину спасли бы, но… не захотели.
Они «мы с тобой!» не сказали ей взглядом,
и, тени страшась, не ходили с ней рядом,
глаза опускали потом как воровки,
могло бы не быть роковой той верёвки.
Им даже не снились кошмары из ада,
в котором ПОЭТОМ родиться не надо,
короткая жизнь у великих ПОЭТОВ,
мелькнули как звёзды и канули в Лету.
Малыш для конфеты сложил две ладошки,
но ей не конфету, ей хлеба бы крошку,
она голодала и вся обносилась,
она поломойкой быть вашей просилась.
А вы, собирая губёшки в гармошку,
вы ей пожалели ничтожную крошку,
была эта крошка с Маринину жизнь,
что дальше случилось, теперь с этим жить.