И солнечный стакан в руке разрезан!
И из него течет и кровь, и мед,
кривым потоком в пересохший рот —
и он поет!
О, он поет большую букву О,
как луг навстречу трепетным стрекозам,
как соловей под радостным наркозом
цветка и ночи, втиснутой в него!
Рождение то или рождество?
Из почек шелковых и плотных как катушки,
видны лишь острые зелененькие ушки —
так сад цветет почти из ничего.
Из ничего — такое торжество!
Такая радуга из зимнего разлада!
И в каждом дереве — кудрявая дриада,
и в каждой деве —
полный сока
ствол...