На мурманских улицах ночное солнце,
Витрины обещают красивую жизнь под низкие проценты.
Раньше с неба сыпались золотые червонцы,
А теперь, в основном, копейки, но бывают и евроценты.
Вдоль обочин стоят девушки на любой вкус:
Здесь и мамины дочки, и внучки, и даже любимые жены.
Кто-то из них учится в школе, а кто-то закончил вуз —
Дипломированные специалисты ходят у проституток стажерами.
Усеяны шприцами городские газоны,
Словно здесь прошел героиновый парад.
Выпучив глаза, смотрит на меня из урбанзоны
16-летний обдолбанный педераст-дегенерат.
Едет на новеньком Lexus'е небожитель плешивый,
Свиное рыло не умеет хмуриться.
Раз он уже ездит на такой машине,
Наверное, подрабатывает дворником — метет улицы.
Но я знаю, что он чиновник, слуга народа...
Чиновник — значит вор, продажное туловище.
Не помню, чтоб я голосовал за такого урода,
С такими подонками у нашей страны нет будущего!
Всё чаще я вижу задумчивость в людских глазах,
Всё реже встречаются мне влюбленные лица.
Сердитая мимика у Господа на образах,
И прыгают с крыш девочки-самоубийцы.
Мамам будет не хватать их веселого голоса,
Головы могут лопаться, как орехи грецкие.
Девочки летят, развеваются волосы,
Слезы текут от ветра на улыбки детские.
Священники бьют друг друга у всех на глазах,
А что остается делать их натурам купеческим?
Бог теперь не живет в их роскошных церквях,
Я слышал, что он кочует по сердцам человеческим.
Июль-сентябрь 2012