Тоскливо. Пью в субботу натощак. В каком я виде? Что тебе за дело?
Закрой-ка дверь - с той стороны, дурак. Еще глоток - совсем захорошела.
Все меньше полынья и крепче лед. Еще стопарик - все в глазах двоится.
Неудержимо, медленно ползет, облизываясь, рыжая лисица.
Еще глоток, чтоб стало все равно - песок и снег, поэзия и проза.
Защитник не придет - давным-давно продал ружье, загнувшись от цирроза.
В полшаге надо мной навис оскал. Наверх? Не пустят - там лебяжье место.
И значит, только вниз, к прудовикам - вдохну, и тине в бронхах будет тесно.
Нет. Не хочу.
Давай, скотина, жри.
Как странно - тихий голос вместо лая.
И шкура - не своя...в глаза смотри!
Твои глаза. Из тысячи узнаю.
Охотник. Дробовик. Рассвет. Расстрел. Добыча. Утка с пулей - обе дуры.
Один вопрос - в насмешливый прицел:
Охотник, ну зачем чужая шкура?
Жмет на курок. Все шесть. И в молоко.
Я поняла - тебе мешает маска.
Сочувствую. Наверно, нелегко в ней по сугробам и оврагам шастать.
Ох, этот чертов Мамин-Сибиряк, он просто Стивен Кинг, калибр шестнадцать.
Идешь стрелять - по-честному стреляй.
...привиделось.
Не надо напиваться.