Простить ты можешь дурака? (Can You Forgive a Fool)
П.Синфилд
В три ночи ты не спишь
А ждешь на лестнице ее шагов
Машины хлопнет дверь – и снова тишь
Но нету никого…
Лишь в пепельнице полчище окурков
Напоминает о словах, упавших зря
В ответ тебе - спесивому придурку
Катились слезы, на щеках царя
И так из года в год, прикинь
Она не спорила почти
Лишь «ладно», «хватит» и «аминь»
«Похоже, лучше мне уйти»…
Яд горького напитка ревности стервозен
Его влияние на ум твой гангренозно
Как было думать ей, что ты серьезен
Теперь-то поздно, слишком поздно;
Плод злобы вызрел вмиг - под стать репью
Взамен плодов любви, добра
Когда она отвергла ложь твою
Вот было что вчера
Теперь ты молишь Бога, чтоб она вернулась
Ты обзвонил буквально всех ее друзей
С рассказом о любви своей
Святой и вечной
Ты молишь Бога, чтоб она вернулась
Не то кошмар твой будет бесконечным
Просто бесконечным
И в шесть ты полуспишь, но так же ждешь
Что там? Такси за стеклами окна?
Ты вскочишь, створку распахнешь
О! Да, вот и она…
Смеясь, в слезах ты мчишься вниз
Дверь отпираешь, там она стоит
Рукой ты вводишь явь из сна кулис
Ах, что с душой! когда беглянка говорит:
«Приветик, зто – я»…
И в свете утра, что забрезжило слегка
Ты, прижимая к сердцу, просишь ту, что так близка:
«Люблю! простить ты можешь дурака?
Простить ты можешь дурака?»
Ночные люди (The Night People)
П.Синфилд
Светясь неоном, стрелки-пальцы тырят звезды - все, что ночью нажито.
Вот-вот рванет предохранитель - хлынет день.
По черным мокрым улицам спешат усталофарые авто -
В них – пьянь, искусы и похмельная мигрень.
Уборщик в Сохо заполняет мусорные баки,
Швейцар зевок запрятал в твид.
Вчера изводит пустота и эха ахи.
За ним скользит ночных людей подвид.
Болезненные щеголи с горящими глазами
Подливку смеха льют на горький лёд.
А куклы бархатные с пьяными губами
Льнут к столику, где правит банкомёт.
Ансамбль в переходе месит на блестящих барабанах,
Злектро-дартсы брызжут тут и там,
Пинаются танцоры, как Петрушки в балагане.
Завеса дыма пухнет по углам.
Танцуйте пепельные арлекины ночи,
Лишь не тревожьте страх свой ценный, разохочась.
На Чаринг-Кросс торгует чаем облупившийся ларек,
На фонари его нет-нет, да припорхает мотылек.
Бродяги на скамейках, где дубов чета видна,
Лежат, в газеты завернувшись, млея от вина;
Похлебку получив, полицией прижаты,
Дичатся быть со властью мировою визави,
Но боль одна сближает их с толпою призраков богатых:
И те, и эти ищут хоть какой-нибудь любви.
Горгульи мерзкие жуют сигарные окурки.
В хрустальных залах – чипсовый завод.
Старлетки в блестках душат грудки,
Покуда властный палец их не призовет.
Дает сеанс напыщенный стриптизосодержатель
Для кошенильных червецов в загоне,
И аплодировать параду надувательств
Бандитов призывает местный вор в законе.
Все почитают ночи пасть, себя губя,
Никто не хочет брать расходы на себя.
Пьяны шампанским фрики в шортах от Деним
Вдыхают с чайных ложек кокаин.
Пытают девки знаки зодиака на ура,
Смеются рты, в глаза же одиночество одно.
Вино безвкусно в три часа утра,
И кофеёк остыл давно,
Потоки сожалений сутенеров все короче,
Потом повязку с глаз они срывают…
Мертвы пустые грезы ночи,
Сереют на глазах и тают… тают…
Под ветром утра листопад беснуется как дервиш.
Шуршанье… Выше занавес… Просторы голубей.
Фургоны с прессой и плодами, с ревом – глохнешь, терпишь -
Несутся от Флит-стрит на Илинга Бродвей.
С подёнщиками первая маршрутка тормозит,
Шныряют почтари, молоковозы дребезжат.
Полк пассажиров, продавшиц, чей облик боевит,
Молотит Юстон словно мельница,
Бибикают машины, тормоза визжат…
Ты или кто останется со мной (Will It Be You (Will You Stay By Me)
П.Синфилд
1.
Кто даст мне кров, когда луна помчит по кронам, подтянув подпругу
Кто мне подушкой станет в горький час, когда завоет вьюга
Когда огонь угаснет, рядом ляжет кто, подруга
Ты или кто останется со мной?
А от волков непониманья кто спасет меня
Кто перекроет шторм ревущий, тишиной маня
Отполирует латы мне для схватки завтрашнего дня
Ты или кто останется со мной?
Припев:
А может, должен я искать другую втихомолку
В подвале кончить дни свои, на книжной полке
Имея братом жизни суть,
Мне самому искать свой путь?
Когда в моторе перегрев, кто хладагента мне сыграет роль
Кто смажет ногу, если путь натрет мозоль
От проливных дождей обманутых надежд где будет отдых мой
Ты или кто останется со мной?
Припев.
1.
Конечно, это будешь ты.
Осечка (Hanging Fire)
П.Синфилд
Я зависаю на, натянут как струна
Похоже, я пригодный кандидат.
Прочь трюкофильство! Моё витийство
Звучит все жутче, часто невпопад.
Я мешкаю, завис. Прочь хор – такой каприз:
Сверх меры голосов, и не в ладу.
Я в графстве Сомерсет забыт среди сует,
И потерял свою счастливую звезду.
Я – полный абстинент, я - скверный инструмент
И строя не держу, ну просто, ах!
Как душу за вихры мне вырвать из дыры
Когда тенёта на моих крылах
Я растерял свой воз - уставший Дед Мороз,
На Рождестве своё забывший барахло.
Обломки от меня утопит шторм, пьяня
Ведь паруса, похоже, напрочь сорвало.
Дом надежд и грез (A House of Hopes and Dreams)
П.Синфилд
Разбиты вазы спеси и разбросаны по полу
Отверста дверь, царапина дырявит ночь
Она вернется, повинуясь времени и ветра произволу
Ты знаешь, будет так, точь-в-точь
Я тоже строил дом надежд и грез
И под цыганские напевы, как и ты, я пил всерьез
Сигая голым сквозь костер, я обжигался, как и ты, до слез
Не раз ложились двое как один непринужденно
В глазах сверкали залпы фейерверка.
А ныне каждый черствый день – путь по негодному шоссе
Столь одинокий на поверку.
Я тоже строил дом надежд и грез
И пляской на столах, как ты, вершил разгул
Я так же плавал в море грез и, как и ты, тонул
Пещера плача душит, выжимает слезы
Но конь эмоций взнуздан и на привязи стоит
Ты в глубине надеялся всегда: она узнает
И снова, снова, снова вдохновит
Построить дом надежд и грез
Пусть, из крапленых карт;
Постороить дом надежд и грез
Пусть, в нем цемент - азарт;
Постороить дом надежд и грез
Ступеньки - из рулеточных колес
Постороить дом надежд и грез
Любовь – надежности условье
С любoвью строй, с любoвью строй
Дом прочный.
Главное, с любовью…
Буги натуральной пищи (Wholefood Boogie)
П.Синфилд
Я б яблочка отведал розовый бочок,
Которое не в воске и не в ДУСТе,
И русской гречки я б сожрал бачок
С кунжутным соусом при мясопусте.
На завтрак приготовь мне соевый бульон,
Верни морям их рыбьи палочки и мой поклон.
Не нужен «капиченый» мне обед «фтарова сорта»
И ни пробирка с карамелью, ни реторта.
Дай натуральное! Я – чувственный едок.
Я объяснил тебе: «я есть то, что я ем»
Прочь торт: в нем для бритья, похоже, крем
Дай лучше чашку злаков, семечек чуток
Я не какой-то сноб нахальный -
Жизнь слаще с пищей натуральной!
Не вижу вкуса я в болезненных цыплятах
В их тюрьмах правит ультрафиолет
Антибиотики клюют ребята
А чтоб зеленой травки – это нет!
Ты против загрязнения среды… Умора!
Когда бы знал ты, из какого сора
Штампуют жрач, не ведая стыда…
Уж лучше лопухи и лебеда,
Чем подслащенная, с отдушками отрава,
Что буйством вредных красок восхитит
И раззадорит нездоровый аппетит.
Нет, чтобы стать счастливым, право,
Чтоб возбуждаться натурально,
Даёшь продукт природный и реальный!
Натурпродукт, натурпродукт, натурпродукт......
Дудочник (The Piper)
П.Синфилд
В час, когда солнце уходит в сафьяне,
Полное спеси в заката темницу,
Мальчик-подменыш с глазами корицы
В дудку дудит и крадется к поляне.
Блещет роса, звездопада крупинки,
Кроны деревьев, чьи листья мокры.
С парнем поганки бредут по тропинке,
Эльфов сзывая для общей игры.
Ухает филин на сломанном дубе,
Тявкают лисы и квакают жабы,
Чудна луна, и копируют губы
Всё совершенство мелодии слабой.
Мшистый мосточек прогнулся упруго
Там, где бормочет над галькой вода.
Звуки мелодии всходят по лугу,
Ветер все так же несет их сюда…
Под небесами (Under the Sky)
П.Синфилд
Встретишь улыбку – и ты улыбнись
Смело делись слезами
Танцем под утренним солнцем займись
Под небесами.
Пчелы, трудясь на цветущей айве
С бабочками-летунами
Ищут удачу в зеленой листве
Под небесами.
Припев:
Следуй за дао, что к небу ведет самому
Не удивляйся, зачем, почему
Колером летнием поляны пестрят
Ласточки над большаками
Дети смеются, играют, шалят
Под небесами
Встретишь улыбку – и ты улыбнись
Смело делись слезами
Страстью под утренним солнцем займись
Под небесами
Припев.
Речка в молчании говорит
С топкими берегами
Полное тождество в мире царит
Под небесами
Полное тождество в мире царит под небесами…
Конверты, где лежит вчера (Envelopes of Yesterday)
П.Синфилд
Не подхожу ни к одному замку, я - ключ, покрытый ржой экзем,
Мои заоблачные замки покорив, ты не сказал, зачем.
Сказал, что я недолжно зряч, чтоб скрасить правдой улиц говорок,
К тому ж нет нимба страстотерпца, подстегнутых рекламой ног.
Съедая крошечки твои, я для тебя был сытен, как сабза.
Мы тешились вином, пока торговец льдом мне не открыл глаза,
Что ты не в силах кляксу смыть под страхом топора,
И ты утратил на меня права, я отшвырнул твои слова
В погашенных конвертах, где лежит вчера.
Я змей бумажный, что споткнулся в небесах, чья нить ушла со шпуль.
Нырял я под твой звездный бриг, узнать, не бросил ли ты руль,
И нуворишей поприжать, что жулят с платой за билет,
Потом трубил я - в дырах борт! мой смех летел мне вслед.
Покуда многие из нас подсовывали бренди морякам,
Кассир закрыл свой сейф и приказал вернуться к винным бурдюкам.
Пока неясна времени цена, звук эха съест тиши кора;
Мной сожжена наличности туфта, и выброшены все счета
В истраченных конвертах, где лежит вчера.
Морожу времени грудное молоко на льду своих чернил,
Жонглер графинчиками грёз - держу баланс я из последних сил.
Не упрекай, когда мой выхлоп скроет от тебя твой путь,
Изрытый колеями, рвущийся, как нить,
Тебя я думал не дразнить, а побудить ко мне перегрузить
Твое дрожанье глины, что не знает гончара.
Ты проповеди возишь? Руководства не забудь
В конвертах нудных, где лежит вчера.
Я – опустевший град. Я с толку сбит. В глазах от призраков рябит
Той пыльной достоверности, где паутиной свет окон забит.
Люблю и ненавижу рок-н-ролл… Свет рамп и леди (леди ли?)
Давно сожрали все мои цветы, но корни все же проросли.
Пока я за распутье пью свой тост и слышу, как из-под земли -
Спустя года в концлагерях и хмарь волшебный ты нашел фонарь.
Твой рот огромен.
Как всегда, ты первую играть стремишься роль,
Размахивая кубком, что любил Малиновый Король.
Ура осуществлению надежд, ура отринутым офертам!
Но очень скоро, полон спесью, я выброшу и эту песню
В расписанных на струйном принтере конвертах…
Песня козерожки* (The Song of the Sea Goat)
П.Синфилд
Читает руны Водолея козерожка сквозь потоки слез.
Ты слышишь, кто-то из пиратов учтиво поношенье произнес.
Смажь маслом Мидаса глаза, создай, подобно чародею,
Ту лампу Алладина, что сверкает, источая панацею,
И заполняет в душах ваших приукрашенные дыры.
«От этой чепухи,- пел козерог,- мне впору околеть».
«Разгадка в том, что мы,- пел козерог,- должны преодолеть
Безумства голос и его позывы в никуда,
Сочащуюся боль, похожую на дождь, что будет лить всегда».
Наш козерог распознает полеты птиц и пишет на песке.
Каскад пшеницы золотой скользит по указующей руке,
В чьих пальцах сонм сентенций манит лабухов-задир
Сыграть бродвейский марш 40-х годов и оглушить весь мир
В пустых словах такой абсурд!
«Все по местам,- пел козерог,- ночь длится без конца».
«Раскройте планы и велите всем, кто мнит в вас беглеца,
Земли коснуться и изведать в полноте
Улыбку, роды, стиль хотя б на финишной версте».
Заполоняет воздух песнь рыбо-козла
Летит по ветру, сотрясает купола -
Его скитаниям подобна бесконечным
В закатно-красной пелене, где пьяный попрошайка
На ровных серых улицах свою городит байку.
Он пьет бокал под горький дым скитальческого блюза,
Где змеи поездов без тормозов бегут, страдая от задраенного груза
Парней слезливых, в крашенной шерсти, косноязычных;
они целуют посох в виде буквы «эль»,
Который вскоре кровью, хлоркой, резедой измажет каждую шинель.
Да ослепит вас позумент, тупые офицеры-джентльмены!
«А Бог всегда,- пел козерог,- за обе стороны в ответе».
«Чередования всегдашни как приливов и отливов смены,
К тому ж,- пел козерог,- престранно синтетичны игры эти,
Когда в твоем раскладе все не гладко,
Восток стал западом и солнце выгорает без остатка…
Когда в твоем раскладе…»
* мифическое существо, помесь козы и рыбы – прим.перевод.
До сих пор (Still)
П.Синфилд
До сих пор я не пойму: каково
Быть ручьем, что к морю вьется, струится
По колесам - для друзей жерновов,
И о силе знаний судит с ехидцей.
Не пойму я в килограммах и метрах
Как быть деревом с прислугой-природой,
Небо пить, скрести декабрьские ветры
И не быть рабом причин обихода.
Почему же я по-прежнему здесь?
Речь моя – лишь пена волн, а не вал.
По планете мчусь прекрасной поднесь
Словно пес, что до меня так же мчал
Вслед за медниками, юнгами-молодчиками,
За портными, королями и проходчиками…
Как быть птицей – до сих пор не обучен.
Как восход встречать эффузией пений,
Прочь парить, когда весь мир взбаламучен,
Не искать напрасных нравоучений…
Не понятно, был ли раньше я птицей,
Или древом, или бурным потоком?
Чтоб взобраться, нужно раньше спуститься
По закону волн оттока-притока
Фараонов и героев безусых,
Коммерсантов, суетящихся возле,
Пьяниц, ангелов, картежников, трусов,
Тех, что были до меня, будут после -
Все художники, танцоры, банкиры,
Справедливцы, уходящие в горы,
Победители, поэты-задиры,
Короли и пешки, дети-мажоры,
Все битлы, а также Боланы Марки,
Капли дождика, бродяги, пророки,
Протодьяконы в подрясниках ярких,
Голь и цезари, что так одиноки…