- Разнолик и разнообразен наш разноцветный мир, - философствовала Катя. - Наверное, я не смогла бы почувствовать радость в пространстве, вмещающем только три цвета мироздания: белый, серый и чёрный. Тоска смертная!
- Бабушка, а кто придумал калейдоскоп?
- Первый! – ответила она внуку.
- Расскажешь?
– Слушай:
ПЕРВЫЙ создал песок.
Второй из песка отлил стекло.
Третий стёкла раскрасил во все цвета радуги.
Четвёртый пришёл, решил поиграть
И всё разбил. Ну и шкодник,
Этот Четвёртый!
Пятый пришёл, взял кусок картона,
Свернул трубочкой,
Поместил в неё "домиком" зеркала
И насыпал всех осколков понемногу.
Получился калейдоскоп.
Всем стало весело:
Пятому-выдумщику,
Четвёртому-мечтателю,
Третьему-художнику,
Второму-стеклодуву!
ПЕРВЫЙ радовался больше всех.
Однажды всё с него и началось!
Пристроившийся под бабушкин бок, приняв только что придуманную Катей сказку, как что-то само собой разумеющееся, мальчишка подскочил с места.
Катерине захотелось продлить, остановить, запечатлеть, как стоп-кадр, ощущение счастья и покоя:
- Поди-ка сюда, егозёныш! Причешу кудри твои! - глядя в шоколадные блестящие глаза внука, она успела только поправить воротник на рубашке с короткими рукавами и развернуть его к себе спиной.
- Бабулечка ягодучечка моя! - вытянул правую руку вверх, зажав кулачок, подпрыгнул, и, кинув клич, ускакал на воображаемом мустанге под стол.
- А почему «ягодулечка»? Может, ягулечка? - она наклонилась, чтобы разглядеть пацанёнка.
- А почему «ягулечка»? Ягодулечка – значит, ягодка, а «ягулечка» – что это?
- Баба яга, - ответила Катя, наклоняясь ещё ниже, и стараясь увидеть сорванца.
- Ягу не знаю, она в лесу живёт, далеко ехать надо, а ты здесь, любименькая моя!
И не дав опомниться, опершись на стену и держась за ножку стола, спросил:
- Отгадай, сколько ножек под столом?
Почувствовав подвох, стала вглядываться в глубину подстолья.
- Бабушка, а что такое «барахлоба»?
- Сначала про ноги, дружище! Твоих две и у стола четыре. В сумме шесть, – с надеждой, что угадала, сказала она.
- А вот и не разгадала! – выволок из-за спины котёнка:
- Теперь считай, не спеша, как ты меня учила.
Пересчитав свои ноги, ножки стола вместе с лапами животного и получив в результате пятнадцать, возликовал:
- И тебе есть, чему у меня поучиться.
- Погоди, погоди. У кота – лапы, а не ноги! Давай, пересчитаем вместе. Итак…
- Нее… устал, ты про барахлобу расскажи, и почему по ней изошлась мусорка. Это быстрее.
- А где ты это слышал или от кого?
Прижимая котёнка к себе, внук выбирался из-под стола:
- Так от папы! - всплеснул руками. Взлохмаченная животинка, мягко спружинив, шлёпнулась на пол и, почувствовав свободу, унеслась в коридор.
- Папа открыл шкаф, а на него сверху выпрыгнул кулёк! Ой, как мама смеялась, а я смеялся на полу! А папа сказал маме, что барахло бы давно пора на мусорку, - слезьми изошлась.
- Сынок...- думала Катерина. - Ты ляпнешь, а мне выкручиваться!
- Да, детёныш человеческий, память у тебя, как у папы в детстве - точна даже в мелочах.
Вспомнилось, как трёхлетнему сыну рассказывала сказку о хитрой Лисе и наивном Волке. Сын внимательно слушал, как мёрз волчий хвост, как битый небитого вёз, как бабка хихикала над дедом, а тот дивился, что была лиса на воротник, да пропала. Закончив сказку, спросила: "Всё ли я правильно рассказала, сынок?" На что он ответил: "Да, всё правильно, только забыла сказать: "Хлеб да соль, кумушка!" И на её удивлённый взгляд добавил: "Когда волк повстречал лису, он с ней поздоровался так. Теперь вспомнила?"
Да-да! Вспомнила! Как в детстве сказка "Колобок" приводила её в ужас. Сколько слёз было пролито над ней! У маленькой Катюшки была сказка-раскраска, в которой она разукрасила все страницы, кроме той, где добрейший, улыбающийся Колобок сидит на кончике носа рыжей хитрюшки. Будучи мамой, сыну рассказала сказку на свой лад. В её пересказе Колобок убежал от лисы. Сын слушал внимательно, не перебивая и не вмешиваясь в процесс повествования. Когда она победно умолкла, оставив в живых круглобокого румянощёкого бабушки-дедушкиного беглеца, сын сказал: "А ведь неправильно ты мне сказку рассказала! Лиса Колобка "ам!" - и съела!" В лице своего собственного ребёнка она потеряла союзника, но приобрела оппонента!
Вот, она, смена поколений! Катя глядела в глаза детства, и сердце таяло, как леденец, наполняя сладостью и смыслом каждое мгновение.
Хохоча, Катя прочитала наскоро записанный сон и обернулась.
Тридцатилетний сын, своей небритостью напоминающий моджахеда, улыбался, обнимая за плечи свою избранницу, вытирающую слёзы.
- Мами, - ласково обратилась к ней она. - А почему мальчик? Мы мечтаем, что родится девочка. Даже имя выбрали.