Этот дымный, вонючий, натруженный город,
где дела полной кучей и возраст так молод,
где лицо человека в толпе, как и всюду,
где эпохой в судьбе никогда я не буду.
Этих улиц и зданий, отгроханных прямо -
муравейник желаний, отхожая яма,
геометрия пыльных убранств и проспектов,
соблюдение праздничных пьянств и эффектов.
Я, воскресши из мёртвых, вернусь сюда снова
посмотреть на аборты зачатков былого,
слиться с чёрствой душою рождённых от тела,
восхититься лапшою вселенского дела.
Пусть враждебны все мы и наполнены злобой,
и в кипении тьмы есть свой повод особый.
Ты родил меня, город, и выпустил в люди;
я тобою был вспорот и подан на блюде.
В небесах жирных грёз, что строка за строкою
всё ведут под откос, я махну лишь рукою:
славьтесь, стены в домах и бетонность забора!
Я ценю ваш размах, но не вижу простора.