Глава из поэмы "Каменная Баба"
Ни крыш, ни фасадов,
ни белого света, ни хлеба...
Три месяца длилась осада
кусочка вселенной:
игрушечный город
стоял против армии грозной.
Текли в пересохшее горло
то слезы, то гроздья
с обугленных лоз.
А прочее – с камнем срослось –
тела и молчанье.
Считая мгновенья измора,
наемники жрали, рычали,
просили по морде,
томимы бездельем,
какого-то ждали приказа,
лечили остатками зелья
хандру и проказу...
А призрачный город мерцал
глазами Стрельца.
Три месяца желчи, –
но вызрела царская милость.
– Вы слышали? Выпустят женщин!
молва зазмеилась
спасительной струйкой, –
отпустят нагими, босыми, –
но с тем, что вмещается в руки!..
...Тебя выносила –
ты в руки вместился мои.
Мы вышли из крепости и –
противник опешил:
я строй разрезала как бритва,
шагая в легенду неспешно
знамением Крита.
Не помню вкус крови,
и тяжести тела не помню...
Не помню желания, кроме –
пройти это поле,
где следом, втянув животы,
таких же, как ты,
такие, как я, выносили...
Зачем? («Интуиция самки», –
сказал теоретик спесивый.
Откуда он сам-то?..)
Затем, чтоб ты бросил
однажды – по жизни ли, в пропасть,
в отраву волны купоросной
и в раннюю проседь,
на жертвенный чей-то алтарь...
Душа, не мытарь! –
никак по-иному...
Ты станешь привычною ношей
доныне – из омута в омут
и денно, и нощно.
Доколе? – отвечу
меж строчек, за кадром, за сайтом
...за чашечкой чая под вечер:
– Припомни осаду!