12 марта 2012 г

   

Утро…, ты  просыпаешься с ним, ты уже не мыслишь себя без него ни днём , ни ночью,   долго смотришь в  потолок, где спроецирован он, Этьен, …, туннель твоего видения  предполагает только его ауру присутствия в эту раннюю  хмурь Монтерея,  но, вся серость дня, тускло-серое охмуривание  твоего настроения, остаются за рамками твоего восприятия, основное же созерцание наступающего дня истекает  с его портрета на потолке, краски которого размываются неким сюрреализмом твоего  астигматизма…. 
Каждая физическая недоразвитость организма так или иначе способствует зарождению совершенно особых навыков, совершенно особых чувств, которые замещают метафизически утраченную физику твоего тела, и тогда ты открываешь в себе новую реальность, новое восприятие повседневности…, ослабленным зрением ты не видишь трещин потолочной штукатурки, но, каждая шероховатость рождает в твоём восприятии неуловимые вибрации колебательного контура  мозг-сердце, рисующих картину ирреального мира…, и, если в это утро антенны твоего контура настроены на приём сигнала из Сведенборга, то  на монтерейском потолке проглядывают сведенборгские облака, взошедшее  сведенборгское солнце, отблески брусчатки в его лучах, мраморные перила коричневого мосточка, выпрыгнувшего к солнцу из водной глади,  ты въявь ощущаешь новорождёнными органами восприятия следы на брусчатке, оставленные промокшею обувью твоего возлюбленного…. , физика твоего тела не воспринимает глубину пропасти временного и пространственного расстояния между тобою и Этьеном, но, ирреальность восприятия компенсирует с лихвой этот, кажущийся мелкою букашечкой, недостаток воздействия физики, ты видишь и ощущаешь все, твоё внутреннее зрение подносит на ладонях прямо к сердцу твоему  родное тельце его,  его губы.., ты всецело проникаешь в ритм его вибраций,  в зарождающееся цунами его перманентного страха, так явно выдаваемого  родными глазами, и становятся совершенно не нужными твои пришлепывания рядом  со следами его, твои воздыхания, наведенные  испуганным взглядом , истекающим из вселенной его души…
Какое – то мистическое восприятие ужаса в  расширенных зрачках его вишнёво-спелых глаз, они, словно икона богоматери,  глядят на тебя с потолка, какая – то достоевщина, выписанная на картинах Ильи Глазунова, он и Сведенборг…,возможно, ошеломивший его своим масштабом… Липкая грусть, разбавленная ужасом откровений действительности, затопившая все закрома его сердечка , осталась сегодня наедине с ним.., Андрэ уходит на работу, он же  вынужден идти искать хлеб насущный  в этом царстве отстранённого безмолвия из мрамора и бетона…, Сведенборг, стольный град с провинциальной судьбой , - это не Монтерей, и возможности ниже , и цена им предлагаемых услуг совсем не монтерейская, но, ему, выросшему в Бристоле,  сравнивать не с чем…, расширенные зрачки его ведут на тропу войны, тропу поисков себя в этом царстве отрешённости… Он во мгновение становится взрослым, голод кого – хочешь понукает ко взрослению, бристольское детство остаётся на подсознании, но, это уже домыслы твои .
Ты учишь его теме взросления,  и он, де-факто являясь твоим помощником, шлёт ежевечерне   отчёт о происходившем  за день, ты ждёшь, словно манну небесную, эти корявые полуграмотные строчки, ты вдыхаешь их аромат, ты проникаешь своим сердцем в его мыслепостроения, корректируешь его ошибки в полученных посланиях, объявляя стоимость каждой по невероятно высокой цене  в десять бристольских рублей, эти десять бристольских рублей даже в магазине не учитывают, когда производят сдачу за покупку, но, они, десять бристольских рублей, стимулируют его когда – то начинать думать над своими действиями , их последствиями, научают долженствовать, ведь, только долженствование поднимает тебя с четверенек, отстраняя от животного…
Ты любишь его за его самое, твой взгляд , направленный к нему сквозь потолок, отражаясь ирреальностью, раскладывает и разделяет , словно призма дневной свет, каждое твоё соприкасание со вселенной, имя которой – Этьен, ты дышишь его дыханием, в тебе стучит его сердечко, и только мысль, что тебе не принадлежит , а наводится в тебя извне, остаётся твоею сокровенностью, все остальное отдано ему, пронизано им, напитано им, как талая мартовским солнцем вода заполняет трещину в брусчатке, и, приснув в охлаждении, сокрывает  булыжную поверхность твоей души своею леденелою сутью.

Тюбик с сердцем, сдавленный немножко...,
Сок сердечный каплет на палитру...
Новый тюбик капелькой с горошку,
Чьё- то сердце оправляет в митру...

Рамой закандаленный избранник,
Холст, любви объятий тянет бремя...
Только бродит рядом вечный странник
С посохом... - морщинистое Время...


...палитра, краски, холст..., некий алгоритм чарующего преобразования...
...мы - лишь, странное смешение и растирание жизнью масляных красок, замешанных нашими чувствами...
...постепенно высыхает масло...,
...живопись, что и любовь, даёт трещины...
...эти трещины и определяют ценность картин старых мастеров...
...эти трещины и есть наши воспоминания...
...прежняя любовь чарует и сегодня...
...мы навсегда в ответе за Чувство своё...
...а, трещинки, - что?... - это уже новое прочтение нашей любви...,осмысленное дыхание нашей флейты , волшебное дуновение из прошлой жизни...

Вернисаж... Картин благоуханье
Трещинками вновь и вновь чарует...
Чувств холщёвых нежное дыханье
До сих пор нас трепетно волнует...