Так последние листья стремятся увязнуть в асфальтовом иле,
как горохи петита в строке, убегающей напрочь из пор:
слишком много, чтоб быть им начертанными на могиле,
слишком мало, чтоб верить и чтобы отправить в набор.
Так шаги по упавшей листве все внимательней чувствуют холод, –
или шаг слишком мелок и стар или вследствие страха подошв
башмаков. Осень. Вырублен город и даже наколот,
и в поленице спит, как в прорехе затерянный грош, –
как седеет строка к ноябрю, календарной слетается… пылью
на асфальт под подошвы прохожих, латынью на старый забор:
так, увы, коротка, чтоб ее начертать на могиле,
бесконечно длинна, чтоб поверить – отправить в набор…