самолетом, что плавно режет небо белым ножом крыла,
черным камнем, летящим в пропасть, но еще не достигшим дна,
ты взмываешь в осенний воздух, оставляя земле дела,
и тебя зовет высота, и затягивает глубина.
шутка в том, что себя меняя, невозможно не умереть,
наши смерти в нас голосят и бормочут наперебой,
вот ты ходишь, не понимая, что ты мертвый уже на треть,
а когда-нибудь в этом теле будет кто-то совсем другой.
и на взлете или в падении отменить ничего нельзя,
разве что положение тела в светлом воздухе сентября,
ты летишь, и прежние жизни в бездну вслед за тобой скользят,
и все смерти, отстав немного и раскинув крыла, парят.
тот, кем был ты, не существует, тот, кем будешь, еще не здесь.
ты без кожи теперь, без плоти, ты еще не зовешься "ты".
пропасть смотрит в тебя, смешного, потерявшего прежний вес,
или ангелы смотрят с неба на рожденье новой звезды.
потому что ты есть звезда, путник с неба до глубины,
ты колючий нездешний свет, чьи лучи окрашены в голубой.
изменись, умри, возродись под надзором ангелов ледяных,
изменись, звездой воплотись, становись собой.