Холодных ливней не любя, страшась сезонных экзекуций,
выходит город из себя и не торопится вернуться.
И на себя со стороны он смотрит, недоумевая.
Свет фонарей сквозь тьму проник, обозначая путь трамваев,
бредущих в парк. Глухая ночь. Отбросив тапки, спят кварталы.
Летают птичьи стаи снов, и облака, и одеяла –
кому-то жарко и грешно, ну а кому-то жутко очень.
Летит из детской сон смешной. И даже вещий, между прочим.
И отражаются в реке дома на много километров.
Мосты – пустые, налегке – слегка качаются от ветра.
...Он завершает свой маршрут по звону первого трамвая
и возвращается к утру, а утро поздно наступает.