(книга)
Альберт Туссейн
СОНМ СОНЕТОВ - 4
УДК 882
ББК 84(2Рос=Рус)6
Т90
Альберт Иоганович Туссейн –
музицирующий лингвист, переводчик-международник,
автор более тридцати книг стихов, прозы и переводов,
победитель конкурса «Всенародная поэзия России»,
лауреат премий имени А.С.Грибоедова, В.В.Маяковского,
О.Э.Мандельштама и др., член Союза писателей России.
В четвёртой книге сонетов (продолжении давно полностью разошедшихся «90 сонетов» и двух изданий «Сто сонетов») представлено более ста стихотворений, не столько и не всегда выдержанных в строгой (впрочем, за последний век несколько уже размытой) традиционной сонетной форме (некоторые написаны даже в стиле верлибра, т.е. белого, свободного или вольного стиха в духе, например, известных нерифмованных сонетов Р. Лоуэлла; и даже в работах В.Шекспира встречаются также сонетные монологи без каких-либо рифм), сколько направленных на продолжение и отражение духа и традиций классической, в основном любовной и социальной сонетной лирики.
ISBN 978-5-905939-01-3
Союз писателей-переводчиков
Международное общество А.П.Чехова
Московская городская организация
Союза писателей России
Руководитель издательского проекта МГО СП России:
Гриценко А.Н.
© Туссейн А.И., 2012
© Продюсерский центр Александра Гриценко, 2012
Альберт Туссейн
СОНМ СОНЕТОВ - 4
(четвертое дополненное издание)
2012
Москва
О «СОНМЕ СОНЕТОВ» АЛЬБЕРТ ТУССЕЙНА
Известнейший филолог Олег Иванович Федотов писал в своей монографии о русском сонете: «За многовековую историю многонациональной мировой поэзии сонет, как самая совершенная её форма, просто обязан был появиться на свет. С точки зрения архитектоники он представляет собой оптимальную порцию высказывания – легко обозримую, воспринимаемую и запоминаемую… Туго спрессованный кристалл сонета идеально скомпонован изнутри. Его отшлифованные в веках грани, два катрена и два терцета, образуют диалектически напряжённое и гармонически уравновешенное целое».
И впрямь – из всех многочисленных твёрдых форм, выработанных поэтической культурой человечества, сонет – форма самая популярная (по крайней мере, в европейской, в том числе русской поэзии). Но всякая твёрдая форма, будучи инвариантом, порождает огромное облако возможностей, в рамках которых есть место и жёсткому канону, и разнообразнейшим экспериментам. По крайней мере, со времён Серебряного века в отечественной поэзии возникают опыты и с усложнением (организация сонетов в венки и даже короны, создание сонетов-акростихов и т.д.), и с освобождением (расшатыванием метрики, строфики, рифмы) сонетной формы.
То же мы встречаем и в современной поэзии: так, Владимир Пальчиков (Элистинский), первый лауреат премии Хлебникова является признанным мастером фантастически сложной, зубодробительной формы – сонета-палиндрома; другой поэт, Артур Крестовиковский (найдя поощрение у покойного М.Л.Гаспарова) создал целый корпус сонетов-верлибров, объединённых в корону (венок венков)…
Среди сонетов Альберта Туссейна встречаются и строгие, и расшатанные, и верлибрические, и сонеты-акростихи; поэт смело преодолевает инерцию размера, работая с семантическим ореолом, традиционно не связанным с сонетным ожиданием. Интересно сочетание поэтического возвышенного пафоса и яркой примитивистской интонации в экспериментальных сонетах Туссейна, создающее узнаваемый авторский почерк.
Данила Давыдов, поэт, автор газеты «Книжное обозрение»
ОБ АВТОРЕ
РОДИЛСЯ – все еще в процессе
РОДИНА – по крови – Украина, по принадлежности – СССР, по духу – Россия,
по мировоззрению – Земля
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ – хохол русско-швейцарского розлива
РОДНОЙ ЯЗЫК – видимо, тот, на котором думаешь и пишешь сокровенное, тогда – русский, но по крови и по чему-то еще более высокому и глубокому, если не глубинному – украинский, хотя я им, конечно, не так владею, как русским, во всяком случае, не так много пишу на нем (ну, и слава богу! – наверное, облегченно вздохнет мой украинский земляк-читатель), но зато всей душой улавливаю и воспринимаю всю его тончайшую мелодичность и нежную напевность, нутром чувствую каждое его словэчко… Третий мой родной (троюродный?) язык по линии отца – французский. Для меня он скорее иностранный, хотя и один из любимых и приоритетных. Дедушку-франкофона я не застал, а отец предпочитал немецкий.
ОБРАЗОВАНИЕ – разного уровня и законченности музыкальное, техническое, лингвистическое, филологическое, экономическое и юридическое; весьма начальное, явно незаконченное и, добавим по Линкольну, совершенно недостаточное житейское
СЕМЕЙНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ – в очень интересном положении
СЕМЬЯ – все люди на свете, и хорошие и не очень, как в любой семье
ДЕТИ – в основном слова, звуки и растения
ОСНОВНОЙ ИСТОЧНИК ДОХОДА – слова и звуки
ЛЮБИМЫЙ КОНЕК – ставить все на кон
ДРУЗЬЯ – и Вы, если Вас станет
ВРАГИ – см. ДРУЗЬЯ
УЧИТЕЛЯ – все, без исключения, встречаемые или читаемые мною люди
ОСНОВНОЕ УВЛЕЧЕНИЕ – все, что влечет, завлекает, привлекает и увлекает, а влечет практически все привлекательное, особенно, вот как сейчас, тавтология, каламбуры и пр.
УЧАСТВОВАЛ ЛИ…? – весьма безучастно
БЫВАЛ ЛИ…? – побывал, однако. Но мне уже легче сказать, где я не был
ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ – в дипломе английский и арабский, но в течение нескольких десятков лет активно интересуюсь, изучаю, исследую и сопоставляю несколько десятков других языков, так что в весьма разной степени и гутарю-бякаю, и размовляю, и болтаю-балакаю, и спикаю, и шпрехаю, и парлякаю и вообще даже при всей своей прирожденной, природной и приобретенной тупости кое-как и кое-что кумекаю. В круг моих интересов входят древне- и новогреческий, практически все славянские, латинские или романские (плюс эсперанто и, конечно, латынь), германские (в частности, скандинавская подгруппа) языки, несколько семитских, тюркских и иранских языков, китайский и японский, хотя самый любимый, помимо музыки, и самый трудный для меня язык – это язык молчания, которым порой так трудно владеть (о чем отчасти, вероятно, также свидетельствуют и эта книга и другие мои сочинения)
САМОЕ ЛЮБИМОЕ – тот, кого, и то, что любишь, в данный момент
ГЛАВНОЕ В ЖИЗНИ - жизнь
УМЕР – см. РОДИЛСЯ
АВТОР
Суровый Дант не презирал сонета
А. Пушкин
Этим ключом отпирается сердце поэта
Уильям Вордсворт
Я в нём увижу всю природу нашу
Л.Встречный
Сколько нас вышло с дерзкими взглядами,
С дерзкими мыслями мир покорять!
Гонит по ветру пух тополиный…
В каждой пушинке – семя гиганта…
А.Т.
......................................................
ГЛАВНОЕ
Я давно осознал, что любовь – это главное.
Была она, есть или будет.
Я давно осознал, что любовь – это праздник
над болью всех браков и буден.
Над бытом, чей сон так труден.
Над бытом, чей день так скуден.
Чье солнце – тихоня-проказник –
чуть тлеет, безгрешно бездарное.
Любовь – это грозы мая,
цвет яблонь в ночном саду.
Любовь – это двери рая,
откроешь – и ты в аду.
Спешим мы влюбиться в ближнего…
И тут же хватаем лишнего…
***
Сонм сонетов слог усталый
сладкой лямкой вновь выводит.
Реет стяг любовный алый.
Смех с печалью хороводит.
Где же нивы? Куда ж ивы
с тайной грустью наклонились?
В мир беспечный и счастливый
слёзы радости пролились.
Я взлетаю, я парю
тройкой к солнцу на жар-птицах.
Знаю, верю, что сгорю,
растворюсь в любимых лицах.
Пусть на миг, но дам ответ.
Из души восстанет свет.
***
Пора любви! Любили вы?
Прекрасна и в убогом,
найди, открой, бери, веди
за сатаной иль богом!
Оковы льдов рвут реки,
когда к ним солнце льется.
Любовь моя навеки!
Живет! И сердцем бьется!
Пора любви! Любили вы?
Любить - не только право –
великий долг!
Священный долг!
Любите!
Vita! Ave!
РЕМИНИСЦЕНТНОЕ
«Я к вам пишу - чего же…» менее
я от судьбы могу хотеть.
Ты вне пространства. Ты вне времени.
Мне не любить тебя, но петь.
И быть порою вне себя.
И грезить о тебе, далекой,
земной мечтою, но высокой.
Да оградит она тебя!
И замирать от мысли жуткой,
что где-то дышишь в стороне.
С душою нежной, доброй, чуткой…
Печальна наяву, во сне…
Ты чью-то страсть сражаешь шуткой.
И просто знаешь обо мне…
ЛУННЫЙ АКРОСОНЕТ
Луна без любви – так, планета…
И круглая вся, как дура.
Летит пятаком-монетой
Январским морозным утром.
Я в небо ее забросил,
Лунатиком выйдя в поле.
Юлой раскрутив раз восемь,
Бродить отпустил на волю…
Луна возвращается поздно.
Юпитер зажег уж рассвет.
Ты глянь: ни орла и ни решки,
Ей-богу, на ней уже нет!
Безумство узрев здесь, не плачьте:
Я все тут сказал, но иначе…
КОРАНИЧЕСКОЕ
(сура открывающая)
Соль сонета сон глубокий
скрытым смыслом навевает,
колыбельно подпевает
и наводит слог высокий.
Ночи взор глубокоокий,
жизни облик однобокий
розовеют. Развевает
утро ветер. Уповает
радость, съеденная молью,
от уродства отвернуться
и проснуться с новой болью…
Сладкой пыткой,
сладкой солью
дай ей бог не поперхнуться!
100 СОНЕТОВ*
Сто сонетов возникли из пламени
моей юной души- страдалицы,
словно искры кремня о кремень,
словно лбом колокольным об стенку…
Разлетелись по свету
невидимо,
разметались
непонятым бисером.
Просверкали,
прожглись,
успокоились…
И вернулись
в реальное
пламя…
* Когда-то я предложил их одному советскому издательству, согласились напечатать только половину, я заартачился, сказал «все или ничего» и забрал. Потом они славно, словно их и не было, сгорели в русской печке на даче в минуту моей сильной слабости. Некоторые я восстановил, некоторые до сих пор приходят во сне и наяву. Но с тех пор я больше уже не жгу стихи. (Я их рву).
***
Одной надеждой меньше стало,
одною песней больше будет.
А.Ахматова
Ты уходишь, но я пою.
Бьет надеждою сердца прибой.
Ты уносишь любовь мою.
Значит, будет она с тобой?
На распутье судьбы стою
и не знаю, что делать с собой.
Ты уносишь тоску мою.
Значит, будет она с тобой?
Невозможные ливни ласк
отгремели, как грозы майские…
Почему же волнуется кровь,
нарастает в груди вал крутой?
Ты уносишь мою любовь.
Значит, будет она с тобой?
ПОДРУГЕ ЗРЕЛОСТИ МОЕЙ…
Не жена ты мне – пос;стра,
друг далеко близкий.
Не находишь себе места:
мир для тебя низкий.
И приходится сгибаться,
даже на колени
становиться, улыбаться
средь пыток-молений.
Потолок земной непрочен,
но горят Икары.
Час прорыва приурочен
ко дню смерти-славы.
Дай же руку, побратим! Две души несильные,
разбежимся, полетим журавлями в синее…
ГАВАЙСКОЕ
Гавайи поют петухами.
Швейцария мелодирует,
весело позвякивая
коровьими колокольчиками.
Грузия грезит
горними гармониями.
Латинская Америка –
вся в переборах гитарных.
Родина вся в солоспівах
серебряных заливается
высоким-высоким жаворонком.
Россия славно солирует
своими соловьями.
Этот мир - Музыка!
МОЛЧАНИЕ – ЗОЛОТО?
Не гонишь и все же молчишь упорно.
Молчит и лицо твое славное.
«Молчание – золото» - это бесспорно,
но золото – самое ль главное?
Иль ты отозваться боишься дурно
иль в дурах, как в девках, остаться?
Проходит какое-то время и трудно
с молчаньем своим уж расстаться.
Молчи же! Молчи! Ведь чего еще проще!
И кротче так путь и короче.
Нам к цели идти: тебе ждать преспокойно –
мне звать – положенье неравное…
«Молчание – золото» - это бесспорно,
но золото – самое ль главное?
БЛАГОДАТНОЕ
Господи! Благодать-то какая!
Глаз моих не оторвать.
Господи! Благодать ты какая!
Жизнь за тебя бы отдать.
Ты вся сильная! Ты всесильная!
Перехвачено сердце туго
Песней сольною, сутью сильною
Уходящей подруги-друга.
Ты вся слабая. А не сломишь.
Ты вся-вся моя.
И не гонишь.
Ты та самая. На один лишь раз.
На единственный…
На последний...
УХОДЯЩЕЕ
Ты уходишь, так и не придя…
От волненья песни не допев,
побежал я, голову сломя,
шум веселый города презрев,
чтоб настичь ушедший вдруг напев,
чтоб постичь его – пусть даже не тебя.
Разве знал я, жалкий судия,
что сужу царицу королев?
Что ее святое появленье –
жизни пресной лебединый сказ,
где слова, как ветра дуновенье?
Что такая песня – откровенье?
Что такая песня только раз
к человеку сходит на мгновенье?
БЕЗАДРЕСНОЕ
Даже если ты никогда не придёшь,
она всё равно будет ждать
Х.К.Андерсен
Днем и ночью вдали от штампов,
не зная греха пристреливания,
в окошках хрустальных почтамтов
томятся сердца «до востребования».
Ждут годами, полны содержаньем
теплоты и особого света.
И страдая страстей недержаньем,
я читал их и рвал без ответа…
Не востребую! Не воспылаю!
Лишней ложью – довольно мне зариться!
Все равно я ее не узнаю,
даже встретив…и хватит базариться!
Я любовь свою вдаль отсылаю…
на деревню…любимой…без адреса…
СВИНЦОВОЕ
Ты не знаешь о жизни жестоком свинце.
У тебя постоянный оргазм на лице.
Погоди! Ты еще, оказавшийся в рук ее
тесных тисках, захохочешь, рыдая…
Будешь вертеться в железном кольце.
Правда о матери и об отце
станет твоею, ты станешь вхож в круг ее.
Будешь метаться, до боли гадая:
кто ты, зачем ты, откуда пришел?
Что ты здесь делаешь, что ты нашел?
Сегодня правдивый, а завтра ложный,
то примитивный, то слишком сложный.
Век горевать тебе, думать век,
век сомневаться тебе, человек…
СЛИВАЮЩЕЕСЯ
Когда-то грациозный, весьма претенциозный,
я доводил до смеха мужчин, а дам до слёз.
Теперь я дядя грузный, на грех совсем не грозный,
тащу воз мнений разных и груз всё новых грёз.
Разгуливал по жизни,
прогуливал уроки,
не поддавался доле,
пренебрегал молвой.
Читал и писал книжки,
острил и строил строки.
Вопил в тоске немой.
Стремился к счастью-горю.
Бежит речушка к морю,
сливается с волной…
ТОНКОЕ
Твои тонкие психологические губы –
это к страсти зовущие трубы.
Разрезают их резкие звуки
густой голос рассудочной тубы.
Не постичь мне их тайной науки.
Воздеваю в беспамятстве руки.
В беспомощности своей они грубы,
но как сладки познания муки!
Я беру ариаднину нить твоих слов.
Я кидаюсь в пучину огня твоих глаз.
В лабиринте любви, средь немыслимых снов
я надеюсь услышать божественный глас.
Твои тонкие губы говорят, говорят…
Гимн? Проклятье? Молитву любви творят?
ОСЕННЕЕ - 1
О, чей это голос? Чей?
Не могут быть звуки лучшими!
То льется стихами ручей.
А стебли качают созвучьями.
О, чья это песня такая?
Растопит любой она лёд.
То, чувствам моим потакая,
иволга дарит мёд.
О, кто этот шепот страстный
в осеннее небо льёт?
То клен, весь от нежности красный,
последнюю кровь отдаёт.
О, кто со змеиной осанкой цветасто кружится и пляшет?
То осень красивой цыганкой поет, веселится и плачет…
ОСЕННЕЕ – 2
Б.Ахмадулиной
Опустели зеркала
в моём склепе-храме…
То ль приснилась, то ль была
тень в оконной раме.
Окружают меня книги –
други вечно верные,
мои сладкие вериги
гонят мысли скверные.
Опустела моя нива,
желтизной бросается.
Распустила косы ива,
плачет, но мужается.
Хоть и грустно, но красиво
осень продолжается…
ОСЕННИЙ АКРОСОНЕТ
И, может быть, на мой закат печальный
блеснёт любовь улыбкою прощальной.
А.Пушкин
Вот все говорят: любовь наша первая –
Самая неповторимая.
Ей поклонялись-де древние римляне.
Йоги, и те, в неё веруют.
Идеал её чист: это щедрость безмерная.
Силой своей незримой
Так глубока она, так некартинна,
Игрива, лукава, да верная.
Но в сердце моём не цветет уж она
Ельником вечнозелёным.
Вера утрачена…уж не нужна…
Истины лист опалённый
Носится, носится неугомонный…
Осень последней любовью больна…
БЕЗУМНОЕ
Лари все просто открываются.
Ей-ей! Зачем же в них врываются?
Надежды ждут тоскуют, маются.
А все ж одеждами снимаются.
Яремом песни надрываются.
О скалы неба разбиваются.
Бесплодной болью обжигаются.
Огнем кометы пожираются.
Железным вихрем убиваются.
А после тенью в снах свиваются.
Юродствуют и побираются…
Вотще! Все так же попираются…
Анафемами отлучаются.
(Sic!) Так безумцы получаются…
НАТЮРМОРТ
Треугольник лампы каре стола
взрывает графикой импрессионистской бомбы.
Зеркала ромб отражает атаку
конницы глаз сухих жестких цветов,
уткнувшихся насмерть в истлевшую грусть –
замкнутый крик сигаретных ртов…
в горку пепла курения первого…
в гордость почерка, краткого, нервного…
в бледность записки…
«Не жди…
не ищи…»
Несостоявшийся
тур
любви…
АНТИ-АНТИСЕМИТСКОЕ
Евреев ненавидят за их достоинства,
а не за их пороки
Теодор Герцль
«Бей жидов! Спасай Россию!»
Бей до боли! Бей до сини!
Бей! Кулак поставь на кон.
Буйство возведи в закон.
Бей нерусских беспощадно!
Бей и поноси площадно!
Бей налево и направо!
Бей бескровно и кроваво!
Правду-матку режь и бей!
Плюй в лицо ей, не робей!
Жги глаза ее и крой
матом жиденьких монет.
В недобитых мыслей рой
бей! …и нет России…
Нет!
ГИМН ЛЮБВИ
Благодарный стон сквозь дарящий сон
любви долгим криком-кантатой
в ночи раздается… К утру лишь сдается
глухим пробужденьем-расплатой.
И день начинается с солнцем ли, с пылью,
с морозом ли, с ветром, дождем –
в глазах все качается небылью-былью…
Но к ночи мы ночи уж ждем.
О, темные ночи!
О, жаркие нивы!
О, зрелость несчетных нечитанных книг!
О, жадные очи! О, рая оливы!
О, вечных открытий…
огни… огни…
***
Здравствуй, мой красивый несерьезный человек!
Здравствуй! Прости и прощай!
Неси меня в черное, синий мой век.
За серость мою не прощай.
Здравствуй, мой далекий самый близкий человек!
Здравствуй! Прости и прощай!
Сквозь рок разлук, сквозь разливы рек
хоть в мыслях меня навещай.
К тебе я взывал, но ты молчала,
душой отвернувшись и ликом.
Девятый вал моей печали
Застыл неродившимся криком…
Так что же вы стонете, чайки?!
Ведь множество бурь впереди…
***
Если сильный мороз сдавит окна домов –
льдом их стекла, скрипя, покрываются.
Если шип мнимых роз ранит сердца покров –
надолго оно закрывается…
Нежного, тонкого,
хрупкого столько
в каждой
душевной гамме!
Почему ж,
осторожно дыша
на стекла,
в душу мне
претесь
с ногами?!
РЕЗКОЕ АКРО
М.Ш.
Резкий росчерк упавшей звезды…
И запнулась вдруг песня моя.
Так случилось: я сжег мосты.
А любовь сжигает меня.
Я зачем-то живу еще,
Лирик с круглым нулем вместо нимба.
Юный старец и старый юнец.
Бесполезная жертва мимо.
Лезут, лижутся змеи огня.
Юмор пламени тонок, как нож.
Так ужом и вползает в меня.
Едким смехом пронзает ложь.
Боль разлуки, утраты съедает меня.
Я сгорю…но ты помни меня…иногда…
НАПИСАННОЕ В РЕСТОРАНЕ «ПРАГА» В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
… Тридцать и один…
Ресторан – овин…
В горле клекот вин…
Бараны…
Лысеньких голов,
хитрых глазок кров…
жиром затекающие
раны…
… Тридцать и один…
Сердце: динь, динь, динь…
Слабый колокольчик-василёк…
Взгляд куда ни кинь,
глаз ну просто вынь! –
Страх проснулся, прыгнул и залёг…
ЛИВАНСКОМУ ДРУГУ
(заказное*)
Я приехал из Ливана не слишком речист,
зная всего лишь три слова по-русски:
«Здравствуй, товарищ и коммунист».
Повторяю их снова и снова.
Здравствуй, товарищ рабочий! Ты –
хозяин страны Советов.
К коммунизму бесстрашно идешь по пути
ленинских вечных заветов.
Я объятья раскрыл, словно кедр весной лист –
феникс вечнозеленого братства.
Кто для всех ищет счастья –
уже коммунист.
Дай мне руку, товарищ.
Здравствуй!
____________________________
*Один из моих ливанских друзей, искренний коммунист, т.е. честный и добрый человек, зная всего лишь три слова по-русски, решил выступить на конкурсе русского языка и попросил меня обыграть их в соответствующем стихотворении. Конкурс он выиграл. Но это было другое время, другие ценности, другие измерения…
***
Вот и продали тебя… И бросили
на лобное ложе брака…
Обстоятельства, говоришь, тавосили.
Устала, говоришь, как собака.
Не дождавшись… Средь желтой осени
тротуарами лиц безголосыми
чуть нагая, чуть наглая Маха
в чарах грима, шиньонов и лака
побежала за бренным звоном,
издаваемым денди-доном.
Растеряла любви нашей клад…
Ты теперь обладаешь салоном
и встречаешь всех смехом-стоном.
Что ж – я этому рад… И не рад…
МЕТЕЛЬНОЕ
Твои уши-ракушки в единстве с моими
такое вдруг дарят море,
что чудится лето и голос кукушки,
и все васильки во взоре.
Метель заоконная кружится, стонет
в бессилье немом и белом.
И страсть незаконная рушится, тонет
в позоре моем неумелом.
Мы просто сидим у печки,
притворно святые овечки,
меж жаром, любовью и стужей,
не зная еще, что хуже…
А взгляды твои все уже…
А руки мои все туже…
***
Не гони меня молчаньем…
Иль приятно одичаньем
моей речи наслаждаться,
чтоб затем тиши предаться?
Что мне в стороны кидаться –
не прельщу себя качаньем.
Жизнь кончается венчаньем,
а с венцом, что может статься?
Вдруг увидев капли крови
на снегу, нахмуришь брови.
Сквозь ресничек пелену
словом кровь горит «люблю!»
Эта красным по белому роспись –
всей любви моей дикой подпись.
СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА
(в соавторстве с Еленой Банных)
Извиваются нежно прекрасные гармонии,
источают сладчайший пьянящий мед.
И ты воспаряешь, на миг забываешь,
что все это снежно, что все это лед…
Полет неподдельный,
но шаг - запредельный,
и миг воспарения
быстро пройдет...
Ты локти кусаешь,
слез не утираешь...
но - нет, чтоб заречься! –
опять воспаряешь...
и вновь умираешь...
И снова живешь!
НЕБЕСНОЕ
Все синеешь, все нежнеешь,
небо, небо голубое…
Все вернеешь, все смелеешь,
сердце, сердце глупое…
Завираешь, заверяешь,
что надолго, что навеки…
Рассыпаешь, расставляешь
чисты слоги, словно сети…
Небо! Небо!
Где же вечер
обещаний, уверений?
Сердце! Сердце!
Все щебечешь,
ожидая изменений…
ТРИДЦАТИЛЕТНЕЕ
Кто-то скажет мне: «Милый сыночек…»
Кто-то бросит приветственно: «Дед!»
Ни сынов у меня, ни дочек…
Мне не три-девять - тридцать лет…
Проскочила жизнь без проволочек
Сквозь наивных надежд турникет.
Время, время… сухой учетчик!
Все собрало в единый букет:
Черный-черный тюльпан отчаянья,
Голубой василек чистоты,
Пожелтевшие листья чаяний,
Золотистую розу мечты…
Я, ответов не слушая, звал…
Лишь растил я цветы - не рвал...
МЫШИНОЕ
спасите наши души!
спасите наши тела!
откройте глаза и уши!
дайте в руки дела!
корабль наш о рифы споткнулся.
расшибся и тихо стонет.
но все ж до конца не проснулся.
и, видно, во сне утонет.
мы же его пассажиры.
мы просто бесились с жиру.
себя лобызая взасос.
спасите нас оптом! SOS!
дерзкие мышки бегут с корабля.
он от возни их тонет…
НЕСТОЙКОЕ
Нестойкий, ты требуешь прочного,
да так, чтоб на жизнь, чтоб на век.
Неверный, ты требуешь верного.
На чем же стоишь, человек?!
Пленник круга порочного,
мнишь себя чистым, как снег.
Жертва Молоха мизерного,
На чем же стоишь, человек?!
Рабски ли можно господствовать?!
Ползая, в выси летать?!
С верою в разум юродствовать?!
Рваные души латать?!
Страшный тайфун таит тайная тишь…
Человек! На чем же стоишь?!
УПЛЫВАЮЩЕЕ
Незыблемость зыбких правил
к душе ты не сразу привил.
Сначала природу оставил.
Затем лик любви отравил.
В труде не потел, но правил.
Уютное гнездышко вил.
Жирком свои чувства залил.
И руки сомненья умыл.
Но мир уплывает из рук,
качаясь на вечных китах.
То – Природа, Любовь, то – Труд.
Эта правда пребудет в веках:
кто забыл свою совесть, повесив на сук,
тот не минет раскаянья мук.
***
Лики мелькают бликами.
Чуть обозначившись, тают.
Наглухо заперт уликами
ад, где я жизнь коротаю.
Явное явится редко –
смутное больше иль серое.
Душу мне вырвали репкой
ухмылки. И все же я верую
тайно в улыбок святость,
в ересь красивых лиц,
в преданных душ предвзятость,
в чистый бальзам глазниц.
Бог мой не Светлость – Ясность!
Я пред Тобой пал ниц.
ТУРИСТСКОЕ
Я турист! Мне солнце гидом.
По миру плыву.
О! - налево. О! - направо.
(Посредине - тьфу!).
Я любуюсь века видом.
Книжником слыву.
Чуть забрезжит день - встречаю
новую главу
впечатлений, ощущений,
дел - невпроворот!
Опущений, упущений
роет душу крот.
Тороплюсь: мне так понятен
зов далеких белых пятен.
***
Путешествуем
во времени-пространстве,
ползём, шествуем
в лохмотьях ли, в убранстве.
Говорим,
кричим иль шепчем,
то творим,
то берём, что легче.
Но в последнюю жизни секундочку
мы не вспомним тот час, что убили,
и не то, что попалось на удочку.
Не припомним стихи свои, книжки,
ни тщеславные наши делишки,
а лишь то, что всем сердцем любили.
БЕСПРЕДИСЛОВНОЕ
Без предисловий, без преддверий
когда-нибудь возьму и брякну…,
что ум мой совий вне доверий,
стучится зря в любые двери.
Ведь открывают лишь глазок.
И то разок, и то разок.
Затем злых псов с цепи спускают.
Псы кровь мою живьем пускают.
И я бледнею и на нет схожу тихонечко в кювет.
И целый день стою в кювете, слепой вопрос за все в ответе.
А ночью снова крик совы клюет мой мозг – увы! увы!
Без эпилогов-эпигонов
возьму когда-нибудь
и брякнусь…
ПО-ЖЕНСКИ ДУРАЦКОЕ
Большинство женщин-дур
стараются казаться умными
и от этого выглядят
еще большими дурами.
Некоторые умные женщины
притворяются дурами.
И от этого выглядят
еще более умными.
Есть же вполне умные женщины,
притворяющиеся дурами.
и от этого они действительно
выглядят дурами.
Машки-дурочки
под стать Иванушкам-дурачкам.
P.S. Впрочем, похоже, для женщин это иногда тактически и стратегически
очень даже и нужно и важно. Мужчины же никогда и ни в коем случае не хотят
выглядеть дураками, и некоторым это даже и удается. Иногда…
***
Духовыми оркестрами детства
бухают воспоминанья и стонут…
О, вечная погоня и бегство
от мыслей, где дни мои тонут!
Я знаю: теперь уж не тронут
их давнего дивного детства
ни буйство ума, ни действо
страстей, ни уныния омут.
И все же остаться в покое
не можется – в лоно людское,
не хочется – в море мирское
бросаюсь – печальный улов!
Я б мог рассказать такое…!
Да вот… задыхаюсь… от слов!
БЕСПРЕПИНАНИЕ
щепка и прорубь
тычется – мечется
холодные берега
моя СВОБОДА
ветхая мебель
очки с надломом
девичьи руки
мои БАРРИКАДЫ
красное словцо
бога ради вечная ссылка
моя ПОЭЗИЯ
а где-то молнией взмывает над бурями
и стонет от счастья
чайка-ДУША
РОДНОЕ
Рута! Рута! Украина!
Печальным сонетом
своего встречаешь сына
изгоем-поэтом.
Вот калитка…вот калина…
помнят ли о спетом?
Горьких дум моих година,
расскажи об этом.
Как мы пели! Как любили!
Как неслись со светом!
Как мы молодость сгубили
под чужим наветом…
Украина! Родина!
Будь моим Заветом.
***
Вира! Майна!
Вера… Мама…
Вытащи меня отсюда!
Уведи меня, пригрей
тихой лаской, старым словом.
Пожалей, чуть пожури.
Все пойми и все прости.
Заново благослови.
Отпусти меня в дорогу
с добрым древним дедом-богом
в помощь мне судьбу найти:
с кем мне век мой вековать,
с кем мне горе горевать,
с кем мне думу думати…
БЕЗ НЕЁ…
Я уходил от неё…
Возможно навсегда…
Был яркий солнечный день.
С её улыбкой…
Небо слепило свежей голубизной.
С её глазами…
С чьего-то балкона пахнуло фиалкой.
С её запахом…
Где-засмеялся ребёнок.
С её смехом…
Из какой-то машины слышалось пение.
С её голосом…
Какой-то мрачный тип отразился в витрине магазина…
Без неё…
ПОТУСТОРОННЕЕ
Ненавижу жизнь, кончаемую смертью
Г.Сковорода
Если умру – а я не умру! –
хороните меня, зарывайте.
Если с жиру взбешусь, намараю муру,
корите, но не забывайте.
Если умру –а я не умру!
на мне свою радость срывайте.
Жрите, журите, а я заору
из могилы: «Жарку подбавьте!»
Друзья иль враги – не все ли равно
теперь, когда меня нет?
Потом, когда вновь возникну,
я новую жизнь совру…
И в старую глубже вникну,
если… но я не умру!
МЕЖДОМЕТИЙНОЕ
Ах! – до чего же славно
и словно на свете жить!
Ай! – незабвенно, забавно
горечи сладость испить!
Ой! – разгадать бы руны
дальних чужих планет!
И-их! – как натянуты струны
песнью исполненных лет!
Ух! – я не тужусь, но тщусь
как бы совсем не тужить.
Ох! – горе мне не помеха!
Эх! – будем вечно кружить!
Эх! – не туда бы мне ехать!
Эх! – не туда бы мне жить!
РАЗВЕСИСТОЕ
Развесьте уши!
Пусть сохнут и вянут.
Раззявьте рты
удивленным «О!».
И я вам песней
наполню души.
Но вместо точки
поставлю «но»…
Но вместо слов
набросаю тени
имен великих.
Потом на нет
сведу и их, чтобы в пику лени
горел лишь припев: не гасите Свет!
РОДИТЕЛЬСКОЕ
Родители-радетели, рыдатели мои!
Корители-каратели, создатели мои!
Вам суждено было сойти однажды лишь с ума…
Тогда с вернейшего пути сошла тропа сама…
Да! Я безумен! Вне ума, вне времени и такта.
Хочу вот сам сойти с пути проторенного тракта.
Хочу я сам дойти туда – до Времени, до Сути,
чтоб убедиться до конца,
чтоб укрепилось мненье,
и не было сомнений
ни в том, что прав я правом прав,
ни в том, что путь мой выстрадан,
ни в том, что главною из правд
не выжил я – а выстоял!
СМЕРТНОЕ
(поминальное)
Уходят люди…В никуда… В никогда…
Всегда…
И в такие минуты придавленные горем,
состраданием, страданием и сочувствием
умолкают, стихают
и даже как бы светлеют
даже самые тёмные,
самые подлые и низкие натуры…
Пусть хоть на мгновенье…
Хоть на момент…
Может быть, и в этом
состоят великая святость,
таинство, возвышенность
и величие смерти…
МИЗАНТРОПИЧЕСКОЕ?
Ох! Ненавижу правильных вежливых людишек,
чистеньких до пошлости, воспитанных до боли.
Любезных и зализанных,с причесанными лысинами
стандартных этих выродков с надушенными душами.
Здравствуйте…пожалуйста…
Простите… извиняюсь…
Всего вам наилучшего…
С праздничком… уходите?
Жаль… еще так рано…
Дрянные скоты!!!
Когда же вы живете?!
И где же ваша кровь?!
Ох, не будет революции, да будет мордобой!
Да! Будет мордобой! Да будет мордобой!
СЛЁЗЫ БЫЛИ…
Когда я иду по следам
всемирной истории,
когда я всматриваюсь в людей
и во всё сущее на земле,
мне представляется,
что все омывающие нас
соленые и священные
чистые и бесконечные
моря и океаны –
это ведь не что иное,
как вечные слёзы…
Всего живого…
Слёзы радости… Страданий и горя…
Слёзы боли… Слёзы были…
СЧАСТЛИВОЕ – 1
Саше Невскому
Истинное счастье внутру нас есть
Григорий Сковорода
17 декабря 1969 года
в зале Чайковского
я был счастлив…
на самой вершине…
Целых два отделения…
Я сидел рядом
с чужой женщиной
и любил ее…
И потом я любил ее.
Еще и еще.
Очень долго.
Но она об этом
никогда не узнает…
При чем тут она…
СЧАСТЛИВОЕ - 2
(подбунинское)
Останься пеной, Афродита...
И.Мандельштам
Счастье – не в счастье…
Лето. Густое пшеничное спелое поле.
Высокий колос щекочет нагую грудь.
Высокий девичий голос…
Жаворонкового лета звон.
Я, здоровый потный парень, иду.
А солнце садится.
Навстречу мне розовая женщина.
Густые черные волосы – ее единственное одеяние.
Она продевает сквозь них свои руки.
Они белы, как снег. Полные и нежные…
Они протягивает их и бежит. Ее грудь… Ближе…
Она бежит, а я иду. Еще могу идти…
Идти бы так всю жизнь,
не останавливаясь, не приближаясь…
ПРОСТО ГЕНИАЛЬНОЕ
Я изучаю много.
Знаю, конечно, мало.
Не почитаю Бога,
жуя свой хлеб и сало.
И самый разный люд
вокруг меня вращается.
Отведав всяких блюд,
душа лишь опрощается.
Я понял, что для роста,
чтоб взмыть интеллектуально,
всё надо делать просто,
но… просто гениально.
Ведь всё гениальное – простое.
Но не всё простое – гениальное…
ПРАЗДНИЧНОЕ
Я не праздную праздников, шумно вопя,
веселя себя водкой и музыкой.
Я не мчусь мнимым всадником в небо и вспять.
Не рву себе рот пьяным узником.
Не пригублю, ломая совесть, тост праздничный.
Стану ль пленённых пленять?
Не предамся ни пляске, ни песенке розничной,
сердцем, душою кренясь.
Только выпив до дна одиночества чашу,
я не стану Фомой-неверой.
И песню спою, настоящую, нашу,
в будни, их празднуя верой.
Праздник! Праздник! Праздник! Труд, труд и труд.
Сколько людишек разных! Те там, а те там и тут…
ЧАРОДЕЙНОЕ
(из непочатой, но давно зачатой поэмы о Куинджи)
Чародей Куинджи,
чернокнижник ночи,
нарисовал мне Родину,
на ней чумацкий шлях
Пошел я по дороженьке,
как все поэты-странники,
далекой звездной заспанной,
по украинским селам.
Смотрю: вон хатки светлятся,
и тополи, как свечечки,
серебрятся, серебрятся,
приветливо стоят.
И журавли летят…
Не выдумал я Родину…
ВОНЮЧЕЕ
Попался…
Не искал,
но попались
стихи Лимонова.
Как со стены в туалете.
Как в дерьмо вступил.
Есть находки.
Но извлеченные из унитаза,
они тоже попахивают…
Чувствуется, что ну уж очень
тужится-тащится-тщится
быть оригинальным.
Но когда тужатся в сортире,
получаются… стихи Лимонова.
АМИНЬ, ЧТО ЛИ?
(везучее)
Всем! Всем! Всем!
Земляне! Соотечественники!
Современники!
Как же нам всем с вами
всё-таки крупно повезло!
Родиться! Дышать! Жить!
Какое же это счастье – быть живым!
Видеть! Слышать! Чувствовать!
Вдыхать и выдыхать Жизнь!
Живите же немедленно
и поощряйте,
и поддерживайте,
и берегите-оберегайте
жизнь и любовь друг друга!
Аминь, что ли?..
ТОПОРНОЕ
Людное место - лобное место…
Здесь в шею нагих моих чувств
в каком-то беспечнейшем бешеном престо
вонзают топор людских уст…
В потемках молчанья мечусь.
Взбиваю себя, как тесто.
Со стоном от смеха мчусь,
шатаясь шаром между луз…
И все ж, мои верные судьи,
купаясь в словесной мути,
вы ржете, дрожа от жути
единственной вашей сути:
рубили б вам головы с плеч,
да не с чем на плаху вам лечь.
ПЛАЧ ПО ПОЭЗИИ
окуни меня в детство
окуни меня в лету
окуньков половить
окаянную встретить
окуни мне перо
как кинжал в серце-душу
пусть вскипит моя кров
и прольются стихи
окуни меня в жизнь
утопи до конца
подведи под святое
до смерти-венца
до начала-конца
окуни меня в счастье…
РАСКОСОЕ
Поверх всяких Россий
есть одна незабываемая Россия
Н.Рерих
Раскосая Русь вдруг увидела правильно
грозный гербарий Германии,
всю музыку тлена арийской арии,
мизер величия мании.
И кровь азиатская водкой славянской
вскипела, как крик изо рта.
И долюшка адская тропкою вязкой
пошла, ни жива – ни мертва.
Шли годы и месяцы…Кровью, пожаром
родная земля горела.
И долго металась меж холодом-жаром,
но, мерзлая, мерзлых грела.
Шершавые теплые руки России
кого только не выносили…
НОВОБРАЧНЫМ
(эпиталама)
Вы ж;нитесь?! Куда?!
В какое время года?!
То пьеса ль навсегда?
Прелюдия иль кода?
Иль фуг наперекор
поющее движенье?
Иль вызревший аккорд
подспудного броженья?
Вы ж;нитесь? Что ж, в путь!
Не гасли б мыслей звуки!
Женитесь! Пусть весь свет
найдет союз удачным!
(А скромный сей сонет –
советом новобрачным)
НЕУДАЧНОЕ
Есть неудач страна,
покрытая солью рана.
Заботам заветов верна,
уставшая слишком рано.
Эта страна – мой дом.
Здесь шепот оглушит, как гром.
А сумерки темных глаз
ослепят вас молнией враз.
Я б цепью тот дом заарканил
и дернул, да так, чтоб он канул
и сгинул в твоей преисподней…
О, как бы вздохнул я свободней!
О, как бы ожили мечты!
Когда б этот дом вошла ты…
ГРАФИЧЕСКОЕ -1
Белоликая магия нежности
разделила мой мир на смежности,
рассекла голубой параллелью,
пробежав по душе моей снежности.
Сколько линий на этой душе!
Сколько меток на этом поле!
Сколько здесь пробежало следов
то любви, то тоски, то неволи…
Этой графики жизнь моя автор,
презирающий линий повтор,
вечно ждущий толпы оратор…
То рейсфедер берет, то топор…
Вечно ищущий сложный новатор
рядом с чудом проводит вздор…
ГРАФИЧЕСКОЕ – 2
чернобелая графика наших отношений
допускала любовь или ненависть.
любовь или ссора пылали гореньем.
ньюансы же тленья нам не дались.
мы знать не хотели греха обольщений.
в надежном невежестве нежились.
смывать не умели стыда прощений.
в любовь, словно в карты, резались.
теперь же мы тоньше, умней и тактичней.
теперь мы ведем себя тише, приличней.
хоть каждый по-своему очень страдает…
каждый друг другу во всем потакает.
каждый друг другу во всем уступает.
… а любовь не горит, а любовь отступает…
СПЯЩЕЕ
Е.Е.
Спящее счастье,
ты не красавица,
но не просыпайся –
спи!
Спящая красавица,
ты не счастье,
но не просыпайся –
спи!
Мне же не спать,
до утра не гасить
дерзкой души пожар…
Так что же красивее:
счастье любви
или природы дар?!
***
Волнений моих крамола
Бьет в неприступность мола
Высоких спокойных ресниц,
Не знающих бурь раскола.
Не дрогнут твои бастионы,
Заслышав огонь моих слов.
Души заметавшейся стоны
Не тронут основ твоих снов.
Так спи же, красавица, сладко!
Лелей свое тело и цвет!
Хоть грустно душе моей, гадко…
И все ж не кончается свет.
Уходит от паруса лодка –
Лишь море смеется в ответ…
ПРЕКЛОНЕННОЕ
М.Н.
Ты лодка, а я твой парус,
тебя предпочевший Парис.
Ты солнце – я твой Ikaros,
ребенок – я твой каприз.
Я гонщик, и ты мой приз.
Я буря – ты легкий бриз.
Я скука – ты мой сюрприз.
Я Бах – ты веселый Бахус.
Я дам себе твердый зарок:
не брать обещаний оброк,
пока не наступит срок.
Я знаю: придет он вдруг.
И с трепетной радостью рук
я дам тебе нимба круг.
МЕКСИКАНСКОЕ
Во многие страны
я просто влюблялся.
Порой очень.
Порой страстно.
Мексику я навечно
зауважал и полюбил
за её зеленую мощь.
Где просто утопаешь
в малахитовой магии.
Где не надышишься.
И где хочется
еще и еще...
И ты это
получаешь...
ПРИГЛАШЕНИЕ К ВЕНЦУ
Не погубит любовь нашу брак.
Не закроет любовь нашу мрак
отчужденья, разлук, неудач,
недоверия, сплетен и врак.
Мы поднимем ее, как солнце,
опалит пусть всех «доброжелателей»,
всех петлю подающих «спасателей»,
этих счастья чужого «ваятелей».
Брак не смоет любви нашей дар.
Приходи под венец хоть завтра.
Я тебе подарю календарь:
каждый день в нем – 8 марта.
Мы, как знамя, любовь нашу вместе
вскинем в небо неверия местью.
САМОЕ ИСКРЕННЕЕ
Любовь есть предисловие к разлуке
И.Бродский
Медовый месяц,
наполненный ароматной,
душистой,
сладкой, янтарной,
неповторимой и
самой искренней любовью,
почему-то всегда
постепенно переходит
в вязкую, липкую,
непроходимую, затягивающую,
душащую и невыносимую
трясину взаимонепонимания,
полнейшего безразличия и
самой искренней ненависти…
ШЕДЕВР
Аннет, что же делать, Аннет?!
Я думал, полюбишь – ан нет!
Я слышу одно лишь в ответ:
о нет, дорогой мой, нет!
Оставь мне на память сонет
да брось пару стертых монет
в фонтан предстоящих лет
на счастье, и дай обет:
не слышать свой вымысел-стон,
забыть мой растерянный стан,
не думать, что уши у стен.
Не делать в душе содом,
отдав свою дань садам.
Не требовать: бис! Эдем!
ГАВАЙСКОЕ
После хеллоуина
уставшая
потрепанная
красивая
слегка выпившая
с блуждающей полуулыбкой
на лице женщина
бредет-плетется домой.
Под мышкой
какие-то крылья…
То ли ангела, бабочки
или стрекозы.
Повеселилась…
Полетала…
РОВНОЕ
Ты убийственно здоров,
безнадежный боров.
Словно бык среди коров
свой являешь норов.
Средь потех пустых, пиров
не знаешь укоров.
Окружает тебя ров
безголосых взоров.
Наломать не сможешь дров
на песню пожаров.
Не срывать тебе ковров
со стены кошмаров.
Кто лишен ума даров –
не знает ударов.
ЖЕНСКОЕ – 1
Умная женщина – серебром по черному,
умная женщина – черным по белому
бережно вписанный стих-поэма
гордопечальных, но памятных лет.
Бабьей не знаешь немой слепоты.
Вдовьего воя не ведаешь ты.
Умная женщина - жертва-палач,
что ж ты смеешься – попробуй, заплачь.
Я соберу твои слезы в ладони
и небо засею, пусть дружные всходы
взойдут, словно звезды, и хрупко и крепко.
пусть ночь твоя станет немного светлей.
Умная женщина – это не редко –
редко лишь истинно радостно ей…
ЖЕНСКОЕ – 2
Почти любая и каждая
женщина ежедневно,
делая очередные ляпсусы,
неоднократно восклицает
что-то вроде:
«Ну и дура же я!»,
«Ах, какая ж я дура!»
и тому подобное.
Всё это да…
Всё это так…
Но вы пробовали
когда-либо
с ней
согласиться?
ЗЛОЕ
Гляжу: везде одно и то же…
И злость-мороз дерет по коже.
В блаженстве боль на лживом ложе.
Лишь бреда блеф на жирной роже
блестит совсем-совсем похоже
на здоровенный цвет лица.
И все ж узнаешь подлеца
в любом наряде и обличье.
Ко всем нам в душу змей двуличья
вползает раньше или позже
и щедрости: на тебе, боже,
что мне иметь совсем негоже.
Растил я стих, сорвал - и что же?
Он в червоточинах весь тоже…
МЕСЯЧНЫЕ
Январь - смачный поцелуй в морозные щёки-яблоки…
Февраль - лютый…
Март - мимозы женщинам…
Апрель - нежные березовые почки…
Май - ландыши в лесу…
Июнь - зеленеет Родина…
Июль - зреет сочная спелость…
Август - пахнет яблоками…
Сентябрь - в школу новый пенал…
Октябрь - червонное золото осени…
Ноябрь - мой родной листопад…
Декабрь - ожидание Нового...
Судьба восходит моя и твоя
и вновь приходит на круги своя…
ИЗ ДАЛЬНИХ СТРАНСТВИЙ ВОЗВРАТЯСЬ…
Ну? Как? Ну, как там?
Как там живут?
Да как бы вам сказать?
В общем, как везде:
счастливые люди – счастливы,
несчастные – несчастны,
богатые – богатые,
бедные – бедные,
умные – умницы,
дураки – дураками,
добрые, злые…
И т.д.
Только география, климат
и природа другие.
***
Слава! Слава! Вопль в тиши,
чуть растроганный восторг
криком крови оглуши
со всемирной бойни-торга.
Горе! Горе! Потуши
радостей огонь мизерный,
милость-миг, уюта морг,
комфортабельность души.
Вихри века человек
цедит сквозь забвенье
в сострадательном сиропе
жалкой лжи миражной.
Призрак бродит по Европе…
третьей…самой страшной…
НЕ ЭРОТИЧЕСКОЕ
С душою, нежной как влагалище,
вошел я в мир искать пристанища.
Уж позади огни ристалища…
Я знал жену и знал товарища.
Я знал родителей, детей,
начала и концы путей.
Познал я, гордый грамотей,
всех ангелов и всех чертей.
Я знал патрициев и сброд.
Шутя продолжил чей-то род.
Был завсегдатаем всех мод.
Был «за» и «против» был, и вот –
я близок к завершенью круга:
узнал я все – не знал лишь друга…
ЗДОРОВОЕ
Бегай – не бегай.
Гири таскай.
Тяни резину.
Вытягивай жилы…
Быть здоровым? –
запомни навек,
намотай на ус,
заруби на носу,
начерти у изголовья:
чистое тело
и чистый дух,
и главное –
чистая совесть –
залог здоровья.
ОРИГИНАЛЬНОЕ
Оригинальнейшие мысли по утрам
приходят, приводят в движенье
слова. Головная кора
исходит спиральным броженьем.
И я понимаю: пора
приходит познать напряженье,
пора подчиниться ветрам
волнующим дух пораженьем.
Мне дарит мое пробужденье
подарок – труда наслажденье,
порядок – с собой расхожденье,
и выводов смелых сужденье.
Каждая ночь рождает мне утро –
как это нужно! Как это мудро!
СТОЙКОЕ
Кошмарной миррой, кошмарной мерой
разносится море соблазна…
Коварной лирой, коварной верой
трещит наших душ протоплазма…
Слабостям нашим
так сильно достанется –
им в дырах сиять
безобразно…
Но стойкое
все-таки
что-то останется.
И море
отхлынет
соблазна…
ПРИВРАТНОЕ
Я завел бы себе привратника,
лбом мыслителя – не развратника.
Я завел бы себе соратника,
если б сам был похож на ратника.
Я завел бы себе подругу.
Я прошелся бы с ней по кругу
беспокойного этого мира,
превосходного этого храма.
Я завел бы себе кумира,
чтоб не знал он ни срама, ни срыва,
чтоб всегда приходил на подмогу,
если станет совсем нелегко…
Я завел бы себе дорогу…
Я завел бы себя далеко…
ДЕКАДЫ
Алику Туссейну
Где-то мои десять?…
В куст зеленый лезет
юности военная игра.
Где-то мои десять?
Светит ясный месяц.
Ясности священная пора!
Где-то мои двадцать
смехом заливаются.
Брызгаются солнцами зубов.
Рядом мои тридцать –
бриться иль не бриться?
Тридцать лет –
разбитых тридцать лбов…
Где-то мои сорок?…
ПРИЗЫВНОЕ
Призывно, уступчиво в землю маня,
врагов многочисленных племя
когда-то с любовью зарыло меня,
не зная, что был я лишь семя.
То было далекое время…
Я вытерпел все же, кляня
свое ненавистное бремя,
лишь ради далекого дня.
И вот в распросинее небо
бьют ветви – салют моих рук.
Я дерево! Сильное! Вволю
пью новых друзей имена.
И ветер разносит по полю
стихов моих соль – семена.
ОТПУСКНОЕ
Я плебей!
Мне бы хлеба и зрелищ!
Я плебей!
Мне вина бы и игрищ!
Я плебей!
Мне бы жаркое море,
чтоб, раскиснув,
лежать на волне.
Каравай золотого солнца.
Щедрый ковш голубого неба.
Да зеленое зрелище леса –
и я счастлив
(на месяц)
вполне!
ПРОКРУСТОВО
И вновь меня поезд влечет по зигзагу.
Мелькают столбы.
И вновь меня звоном тупым окружают
Медные лбы.
Вновь меня жизни моей диалектика
Тянет по кругу.
Вновь нахожу с постоянством эклектика
Ту же подругу.
В раже к миражу
мечты кидаюсь.
Срываюсь с хрустом.
Сечет меня жизнь.
Я опять попадаюсь
В ложе Прокруста…
ПРОСТОЕ
Господи! Просто бы жить,
выйдя на жизни пажить.
Чтоб ничего не нажить,
чтобы ничего не нажить.
Только б было краса.
Только б сверкали росы.
Только б любить глаза,
гибкие, словно лозы.
Господи! Все так просто.
Тянешься к свету, к росту.
Господи! Все так сложно,
если увидеть ложно.
Если себе не лгать,
жить еще все-таки можно.
***
Любой конец – это одновременно начало.
Жизнь бесконечна
Луиза Хей
Я, как бы это выразить… живу…
Сашатэ
Живу ли я? Трудно сказать…
Спешить поневоле станешь.
Но сколько ни прыгать-скакать,
а рано иль поздно устанешь.
Умру ли я? Да, конечно…
Все может случиться-статься
в любую минуту. Мы вечно
уходим, пытаясь остаться.
Пытаясь хоть парочку слов связать
в узор-узелок, оставить
кому-то на память, хоть что-то сломать,
хоть что-то на место поставить.
Живу ли я? Трудно сказать…
Умру ли я? Трудно представить…
РАЗБРОСАННОЕ
Эк меня разбросало!
Раздуло, разнесло, развезло, разметало
по свету, по людям, по чувствам, делам…
И того мне хочется! И этого бы попробовать,
и того бы мне вкусить
(или хотя бы надкусить по-хохляцки).
И это мне интересно! И это тянет! И то влечет!
И все бы мне объять! И всех бы мне обнять!
А может, это разносторонность?
Впрочем, друзья так и считают.
Впрочем, на то они и друзья, в конце концов…
Им ведь вполне свойственно хорошо ошибаться
и искренне заблуждаться в отношении нас.
Но мне-то и недругам куда виднее…
P.S. С другой стороны, подобное растекание и всеядность неизбежно приводят к дилетантизму и любительству, что само по себе тоже относительно неплохо, но главное все-таки, видимо, – следовать своей звезде, природе, призванию, наконец: кто-то глубоко роется, специализируется в одном, кто-то разбрасывается на все сорок сторон, кто-то стремится глубоко копать во всем, кто-то вообще ни в чем, но, наверное, это и прекрасно, что мы, люди, такие разные. Этим мы, наверное, каждый по-своему, и интересны, и сообща творим великую работу Познания и Созидания. Иначе, какие скукотища и застой царили бы на этом белом (скорее пестром) свете…
БЫТЬЕВОЕ
Быть - значить бить
сомнений горшки,
покоя трухлявую ветошь
сжигать развесельем
широких дорог,
под солнцем
играющих весен.
Жить - значить жать,
до пота любить
работы глубинную сладость.
И вечно сажать
надежды цветы.
И вечно хранить
их слабость.
РЕАКЦИОННОЕ
Дали по башке – закружилась…
Дали по морде – совратилась…
Пощекотали – захихикал…
Похвалили – загордился…
Возмутили – возмутился…
Поразили – поразился…
И т.д. и т.п.,
включая, конечно,
и хорошие вещи…
Но…
Прожил век –
так ничему и не научился…
Впрочем, отреагировал на жизнь
правильно – умер…
ЖЕНСКИЙ ГИПЕРЭГОИЗМ
… и стоит нам упасть к ее ногам,
как женщина, вздохнув, ложится рядом
И.Губерман
Мужик любит себе себя,
и ладно…
Женщинам же,
мало того,
что они себя любят.
Им надо еще,
чтоб их любил
кто-то ещё.
Поэтому
(оставим в стороне
проблему выбора)
они и любят-то
в основном тех,
кто любит их.
СТАРОЕ
Знай себе, рубит топор.
Тоненько пилит пила.
Опыта в сердце потоп.
Юности лишь до утра.
Так до каких же мне пор
грызть и кусать удила?
Если все ценности вор
перетащил во вчера.
Вор этот – время седое,
мудрый, но все же старик,
тихий, но все-таки крик
о громком, но бывшем герое…
Лес моей старости сник.
Рубит его молодое…
СПЕКТРАЛЬНОЕ
Белое – по капельке капитулируем
Белые – своими же саблями порублены
Желтое – а может, просто пресса
Голубые – хи-хи. Радужные – ха-ха
Розовые - очки во многом порастрескались
Красные – отуракали, одурили, одурачились и удрали
Зеленые – то же, что и розовые
Коричневая – чума, почему-то без исторического противоядия
Темное – все ясно
Ясное – все темно
Фиолетовое – какое-то ядовитое
Синее – море в моллюсках-поллютантах
Серое – все заливающее
Скверный однако спектр получился…
P.S. Впрочем, я пессимист: я даже не верю в то, что все могло бы быть гораздо хуже
ТРАДИЦИОННОЕ
Старый традиционный поезд
под добрый зеленый свет
холодной морозной ночью
увозит меня в рассвет.
А мысли на стыках сомнений
стучат. И совсем не мирно
за поездом тянется ночь,
цепляясь рукой неверной.
Бетонные шпалы грохочут,
бунтуют, шипят, хохочут.
Гневом горящие очи,
мечут колеса звезды.
Но в вечность они все канут,
как оспа, изрыв лицо ночи…
ХРОНИЧЕСКОЕ
Чтоб выбить хронический сплин,
я взял оптимизма клин.
Но в горле застрял уж комом
надежды последний блин…
И вот пред запретным забором,
как перед кричащим укором
былого, стою один,
блуждая болезненно взором.
А что если перешагнуть?
Что если плода отведать?
Мне только б хандру спугнуть.
Мне б только тоску развеять.
Странно: пора уж мне жизнь порешить,
а я начинаю вдруг робко грешить…
ЧЕСТНОЕ
Мне нечего терять.
Я смерти не боюсь.
Хочу – шагаю вспять.
Хочу – с ветрами мчусь.
Я знаю, совесть чистая –
крепчайшая основа.
И счастье мое честное –
свободной мысли слово.
Рожденный, чтобы дать,
я не сумею брать.
Я неспособен врать –
хоть верьте – хоть не верьте.
Мне нечего терять.
Я не боюсь и смерти.
ЗОДИАЧНОЕ
Лей, лей, Водолей!
Рак развесил усы и слушает.
Скорпион, как всегда, скорбит,
сокрушается о неутраченном.
Дева дивится себе.
Льву даже лень лениться.
Козерог носит козьи рога.
(На Весы бы их все поставить).
Овен винится в невинности.
Тельцу распирают бока
пивом запитые Рыбы.
Все мы, друзья,
Близнецы
в этом веселом Зверинце.
ЖУРАВЛИНОЕ
Ты горе.
Ты счастье.
Ты трудный мой быт.
Взлет и паденье мечты.
Ты осень,
ненастье,
спрос мой и сбыт,
рожденья и смерти цветы…
Ты и сама где-то
грезишь о Фебе своем,
хоть не часто он снится…
Ты вечный журавль
в недоступном мне небе…
Я ж утопаю в синицах…
ОБЪЯСНИТЕЛЬНОЕ КРАЕГЛАСИЕ
Точка-тире, три точки-тире…
Азбукой Морзе сердце бьется.
Нет больше сна, нет больше сил.
Я не могу с собой бороться.
Я попадаю себе же в плен
Льщу себе, лгу, продаю себя в рабство
Юности, нежности, тонкости той,
Брежу которой, как бредят о счастье.
Ливнями неба земля пьяна.
Юбки деревьев крахмалит ветер.
Ты, как волшебница, ты, как весна,
Ересь и серость смываешь с сердца.
Бард я плохой, но, иссякни слова,
Ябеда-сердце ведь выдаст меня.
БОЛЬНОЕ
День и ночь головная боль…
То ль от скуки, от слабости то ль.
То ли ест меня серости моль.
То ли жжет меня совести соль.
День и ночь головная боль…
Понижается рук моих роль
На бессилия бледный бемоль,
На рассудок поставивший ноль.
День и ночь головная боль…
Я натер на мозгах уж мозоль,
Вспоминая спасенье-пароль,
Чтоб опять продвигаться вдоль,
Чтоб дознать всю земную юдоль.
День и ночь головная боль…
ВРАЖЕСКОЕ
«Товарищам»
Вы чтёте меня врагом.
Вы б ткнули тупым сапогом
в мой мозг – непосильное бремя…
Да нынче иное время.
Вы в злом откровенье нагом
сожгли б моих братьев племя.
Да поздно – уж дерзкое семя
разносится ветром кругом.
Я знаю, что вам удавиться,
что ждет вас бессилья петля,
что сколько ни дуться-виться,
а тлей остается тля.
Так стоит ли мне удивляться,
что вы невзлюбили меня?!
МОМЕНТ
Я целую твое лицо.
И мне на ладонь
садятся две
божьи коровки.
Две божьи коровки глаз
сидят на ладошке лица.
Божья коровка!
Полети на небко…
Я целую твою ладонь.
Я целую твои глаза.
Я целую…
А сердце не бьётся…
А небо голубое!
Лето…
КРАЙНИЙ
На бедного Ивана…
Хрустящий снежок…
Впереди идут две девушки.
За ними поодаль двое парней.
За ними я плетусь-гуляю-мурлычу.
Один из ребят лепит снежок
и бросает в девчонок. Те оглядываются.
Юноши в свою очередь
смотрят назад.
Я тоже поворачиваю голову –
увы! сзади никого…
Все расхохотались.
И вот так почти всю жизнь…
(Хотя не всё и не всегда
заканчивается так весело…)
***
Мама! Мамочка! Ма! Я боюсь!
Что с дороги своей собьюсь.
Что совсем поверну с пути.
Мне б хоть раз от себя уйти!
Мама! Мамочка! Ма! Я боюсь!
Словно рыбка о слово бьюсь.
Слабой птицею, вмерзшею в лед,
провожаю стихи в полет.
Я не властен над вольной их стаей.
И хоть сам я пускаю их в лёт –
не догнать их, пока не стает
моей медленной смерти лёд.
Кинет козыри карт кутерьма –
чем покрою их, мамочка, ма…?
МАТРОНИМИЧЕСКОЕ
Одиночество…
Безотцовщины отчество…
Вам ломать меня –
не доломать.
Ведь тепло свое, кровь,
свою боль и любовь,
мне не имя – мне жизнь
дала мать!
Я гляжу в этот мир,
справедливость ища.
Я ныряю в кровавый его бассейн…
Я вхожу в этот мир,
называя себя не по-паспорту:
Альберт Елена Туссейн.
РУССКОЕ
Дыма отечества нет без огня
В.Куприянов
Бал – ла – л – ла – еч - ка! Вдарь по душе!
Бубен! Старый мой классовый враг!
Мое самоперевоспитание
обрати в социальный крах.
И отпразднуй победу гармошками,
чередой календарных дат.
Пусть летят вниз и вверх тормашками
подголоски чужих кантат.
Так порою мне хочется русским
быть не говором – сердце отдать!
А оглянешься…
А окинешься…
Только и русского:
«…твою мать»…
МЕМУАРНОЕ
Как бабочка, сердце иглой
к памяти пригвождено
Ф.Г.Лорка
М-м…
Мемуары б написать…
Вспомнить, выдумать…
Житуху описать…
М-м…
Мемуары б написать…
Молодости чаяния…
Старости отчаяние…
М-м…
Мемуары б написать…
К стенке ложь приставить,
правдой расстрелять…
М-м…
Мемуары б написать…
ТАИЛАНДСКОЕ
Если я когда-либо
начну путешествовать
по свету по второму разу,
я начну с Таиланда
или Хорватии, или…
(впрочем, см. атлас мира).
Ведь везде хорошо, где нас нет,
поэтому и хочется туда хотя бы на время.
Но приедешь –
и мы уже там,
а там, где нас нет,
уже в другом месте…
Но, видимо, вся прелесть –
в пути и в надежде…
НОЧНОЕ
Стих приходит ко мне только ночью,
когда я убеждаюсь воочию,
что, действительно, истина есть,
хоть и точит ее злобы месть,
хоть и точит зуб лживый свой лесть,
хоть врагов у нее числа несть.
О, тогда, заглянув в ее очи,
я пишу и пишу, что есть мочи.
Только днем прочитав ночное
свое творчество полубольное,
я всю жизнь свою допонимаю.
Проясняется все остальное…
И хоть время мое немое –
громким крикам его внимаю…
ЮГОСЛАВСКОЕ
И сербский
и хорватский
и сербско-хорватский
и хорватско-сербский
(впрочем, последние два
все в большей степени
становятся историей,
лингвистическим казусом)
и македонский
и словенский
и другие близкие родные
и кровные езики,
говоры и говорочки…
Славно наславянился!
НЕ СТОЯЩЕЕ
Стих, написанный ночью и пьяным,
не может ничего не стоить.
Разорванный в клочья-клятвы
не может мой стих стоять.
Владеющий домом стеклянным
хотел бы заборов настроить.
Пришибленный роком проклятья –
в прохожих прицельно стрелять.
Да! Что-то тут есть … такое …
зависимость неодолима …
меж веком ленивым и рьяным,
меж бегом вперед и вспять …
Но написанный ночью и пьяным
не может мой стих стоять …
ПОЭТИЧЕСКОЕ
Тебя ж, сверкающий вдоль края кубка стих,
читают вечером, и днем, и утром рано
Омар Хайям
Поэты слывут китами
с большими словастыми ртами.
Но поэзия – слишком широкое понятие,
чтоб отделаться просто словами.
И качают поэтов устами.
И венчают поэтов местами.
Только голову пеплом проклятия
посыпают поэты сами.
И встают с околевших колен,
чтоб согнать сон остынувших вен,
вскрыв их всплеском раскаянья-лезвия,
проклиная свой пыльный плен…
Хоть и модна нынче поэзия –
идет сегодня жульен.
ДАЧНОЕ
… землю попашет, стишки попишет…
Из Маяковского
Елочки-палочки,
калиночки-малиночки,
березки-резвушки, дубочки,
сусёнки и другие растения,
фруктовые и ягодные,
травки и овощи
и даже сорняки-сорванцы!
Всех я Вас сажал и садил,
растил и выращивал.
Любил и ласкал.
Любовался, как Вы растете.
Все Вы – мои детки,
моя маленькая Родина,
моя вторая (после гитары) Patria chica.
НАСУЩНОЕ
Если не мы, то кто же?
Жанна д’Арк
«Хлеб наш насущный даждь нам днесь…»
Кто ж пищу нам даст для души?!
Кто с подлой ничтожности сбросит спесь?
Не ты ли, поэт? Поспеши!
Себя и друг друга готовым съесть
за жалких надежд гроши,
кто людям укажет на ложь их, на лесть?
Не ты ли поэт? Поспеши!
Кричим мы салютом «ура!»,
участвуя в жизненном пире.
Кто ж крикнет «держите вора!»
в сем громком, но пирровом мире?
Кто СЛОВО родит, грянет громом в тиши?
Не ты ли, поэт? Поспеши!
ПРОБУЖДЕНИЕ ОТО СНА
(альба)
Кроткий лучик, кругленький
шарик-колобок
робким смехом утренним
чуть толкает в бок.
Просыпайся! Возликуй!
Жизнь ведь – это солнце!
Спозаранку день свой куй!
Растворяй оконце!
Вдохни воздух всей вселенной.
Всмотрись в сущность сути.
Глянь: уже не лжет елейно
твой ночник-светильник…
В бок меня толкает солнце -
добрых дум будильник.
ПРЕСЫЩЕННОЕ
Хотя пресыщенья микроб
коснулся давно их утроб,
влечет обновленья гроза
рабов многочисленных проб.
Болен красивый твой лоб.
Безумны воловьи глаза.
В одном чуть дрожит слеза.
В другом отражается гроб.
Хороним свою любовь…
Хороним просто хорошее.
Искали друг в друге новь,
да знали: все в мире схожее.
Всю жизнь так: найдем, уроним,
лелеем, растим, хороним…
PESSIMUS
И в жизнь бросаюсь, будто в свежий стог,
в котором вечно кто-то прячет вилы
Лев Котюков
Все стихи кончаются постелью.
Все постели – свалянным бельем.
Все глотки исходят пьянством в стельку.
Всякий взгляд кончается бельмом.
Пот отцов роскошного безделья
сад детей неопытных польет.
Поп труда земного сварит зелья
пьяного. Напьется и поймет,
что спирально мир во всем вращается,
что за все, за все грехи прощается.
Что, родившись, человек уже прощается
с тем, что листьями осенними качается
древа мудрости, что с тупостью венчается.
Жизнь, едва начавшись, уж кончается…
***
Лежу
и гляжу
в небеса
твоих глаз.
Таю,
читая,
чувств
не тая,
сказ несказанный
про сути сеть,
закинутую в море
серебряных рыбок…
Ловлю наугад:
та - счастье, та - горе…
ПОДЛОЕ – 1
Почему так много подлецов?
Разных внешне, на одно лицо
их поступки. В душу мне кидаются.
От кого же подлецы рождаются?
Дети ль это ветреных отцов
пустотою лбов своих бодаются?
Выпив славы пап своих винцо,
шаткими дорожками шатаются…
Как в лавине, множатся нули
глаз пустейших в цифры семизначные.
Грязью наполняются кули
полых подлых душ – вертепы злачные.
Много в мире пустозвонов, тихих, шумных.
Почему? Да потому что мало умных!
ПОДЛОЕ – 2
Основа подлеца
хоть розами увита,
хоть рифмами умыта –
все язвами изрыта.
Душа ж чиста, открыта
здорового лица.
Лоб честного жнеца
сияет без венца.
Уводит тропка злая
кого-то – с ним горим.
Добра ему желая,
«Собой будь!» говорим.
На море ли, на суше
не будь собой – будь лучше!
АБСОЛЮТНОЕ
Так просто быть богом, обильным
гением среди убогих.
Быть равным средь сильных, сильным –
удел далеко не многих.
У множества совесть – брак.
И страшен ничтожнейший срыв ей.
У множества разум – рак
на небезызвестном безрыбье.
Средь трусов не трудно слыть львом,
средь нищих – богатым кумиром.
С разврата – не мудрости - лбом
высоким уходим из мира.
И лишь из могилы салют
нам шлет наших цен абсолют…
ОТНОСИТЕЛЬНОЕ
Относительно относительности наших отношений
что можно еще добавить?
Ведь по-прежнему тот, кто лишен лишений,
берет, где неплохо б добавить.
Относительно относительной ценности вещей
что можно еще добавить?
Кто ж нас от относительной, но едкой позолоты вшей,
мир облепивших, избавит?
Относительно относительной своевременности этих строк
что можно еще добавить?
Для всего наступает свой крайний срок,
и тут ни убрать, ни добавить.
Относительно жестоко относительности порок
на скамью подсудимых ставить.
ИСХОДНОЕ
У всего исход свой и исток…
Переходит в свет электроток.
Речкой успокоится в долине
Гордой нашей юности поток.
У всего исход свой и исток…
Роемся в труда земного глине.
Мыслью о возвышенной малине
Запиваем будничный комок.
У всего исход свой и исток…
Дивными воздушными коврами
Проплывут надежды над садами
С верой в возвращенье, но с годами
Жизни выправляется виток.
У всего исход свой и исток…
РЕШИТЕЛЬНОЕ
Как склонны мы рубить,
где просто развязать.
Как склонны мы убить,
где слово лишь сказать.
Спасаясь от решений,
дилемм несем оброк.
Решительных сражений
оттягиваем срок.
И если мы в плену
у полчища догадок,
бежим в ночную тьму:
нам день прозренья гадок.
Страшимся поставить все точки над «и»,
но в конце их находим пути……
РАСПУТНЫЙ СОНЕТ
Сколько дорог на пути у нас,
распутных, беспутных ребят.
Всю жизнь поступаем в свой первый класс,
летим – на панель, на Парнас…
С деревьев не сходит живая кора,
но рубят их, как хотят…
Налево пойдешь – гип! гип! ура!
Направо – лишь щепки летят.
Вперед – прогресс.
Назад – регресс.
На месте – простой эволюции.
А человек - простой.
Ходит сам не свой.
(У него ночные поллюции).
ЛАБИРИНТНОЕ
Пусть жизнью перепахана душа –
остался все же островок зеленый,
куда спешишь ты, уходя в себя...
Лев Аксельруд
Запутавшись
в лабиринте
одиночества,
тоски и безысходности,
вскакиваешь, взрываешься
и вырываешься наружу…
Оглядываешься
изо всех сил…
Но еще больше
ужасаешься…
И прочь обратно
в лабиринт…
Безвыходность
лучше выхода!
ПОЭМА ПРОТЕСТА
Довольно хандрить, меланхолить!
Довольно тоску свою холить!
Сердце! Гремучая смесь!
К солнцу! Веселая смерть!
К бою готовы? – вечно!
Где ваша смелость? – в горе!
Где ваша сила? – в крике!
С пульсом порядок? – бьется!
В небе летят мессершмидты –
черная память отца.
И ночь все белеет стеною
от мрачной слепой их тьмы…
Время готовиться к бою.
Пора выходить из тюрьмы…
ИСКРЕННЕЕ
Сереже Коссову
пьяный
отшлифованный
лингвист
лыка
не вяжет
но
такую несет
дребедень-околесицу
кукиш-каракатицу
кажет
что
всем весело
всем смеется
человек – искренний
ГОРЕ
вранье на вранье
такая сетка
такая удавка
петля-змея
дежурные восторги
равнодушные протесты
где-то подспудно
в погребах души
томится тщится
взорвать оковы
выдержанное
крепленое
неподдельное
ГОРЕ
СЕЛИГЕРНОЕ
Там хорошо; там только русский дома…
И.Тургенев
Селигер – лазурный край
с палатками-палатами,
изумрудно-синий рай
с озерами-заплатами.
Здесь искусить хотел тебя
сребрами я и златами,
но ты укрылась от меня
под девственными латами…
Селигер – лазурный край,
где сосны спят солдатами,
небритыми, усатыми,
с отметинами-датами…
Так, в счастье, иных лет
внезапно видишь след…
КАКОЕ БЫ ТО НИ БЫЛО
И каждый факел – человек
М.Волошин
В какой бы город
я ни приехал –
Это город солнца
и любви.
В какую бы страну
я ни приехал –
Это край солнца
и любви.
Я вижу и слышу
человека.
Любого.
И знаю:
Это вселенная солнца
и любви.
ЗАВЕЩАНИЕ ДРУГАМ
Я вам приказываю долго жить.
Я вам приказываю не тужить.
Вот вам совет мой: живите смело,
весело, радостно и неумело.
Пейте, глотайте, давитесь неделями.
Не замыкайтесь надежды наделами.
Все обнимайте, всему внимайте.
Все из карманов души вынимайте.
Все отдавайте, бросайте на ветер.
Сами бросайтесь, страдайте, как Вертер.
Не унывайте! Ведь даже когда
другом единственным станет водяга,
вы мне нужны: помяните меня:
он долго жить приказал-де, бродяга…
БЛАГОДАРНОЕ
Людям
Благодарю за терпенье.
Благодарю за любовь.
За тепло, снисхожденье,
горячую кровь.
За телячью нежность,
за собачью верность.
За жестокую правду
и отсутствие лести.
За пустую браваду,
за мелкость мести.
за смешную смежность
и надежную бренность.
Души своей жар весь и благо дарю.
И от чистого сердца вас благодарю.
***
Слова и музыка, не разделяю Вас…
А.Розенбаум
Какая музыка в словах!
Звучанье слов нам душу гложет.
Вздыхают «ох!» и шепчут «ах!».
И век мгновенье длиться может.
Слова и музыка – любовь,
гармония и бесконечность.
Сгорают, чтоб воскреснуть вновь
и вспыхнуть вдруг, и кануть в вечность.
Какие в музыке слова!
Строй струнных строк необратимый.
Мелодий милая молва
и говор нот неповторимый.
Ведь голос сердца не молчит.
Словами музыка звучит!
***
Сирый, серый,
хрипят хором
голоса,
последний, первый…
Крик души моей несмелый
просекает полоса,
смешивая
славу с сором…
Ищет тон тот самый верный
некогда предвзятым взором.
Глаз, как глас, неровный нервный
кроток, но глядит с укором.
Превозносит духа храм.
Низвергает плоти срам.
ЧРЕВАТАЯ АВТОГЕОГРАФИЯ
В голове разгремелась Гренландия.
По спине разгулялась Азия.
Развернулась Европа в груди.
Чуть пониже кайфует Африка.
Континенты Америк расплылись
по широким возможностям бёдер.
Растопырились рук архипелаги.
В ногах засыпает Австралия.
Так хочется сметь смеяться,
стопам своим волю давать.
Не зря ведь дороги снятся.
Не устану свой путь ковать!
Гласный глобус мой всем понятен.
Не осталось почти белых пятен…
КЛАССИЧЕСКОЕ
Собаки гложут.
Топят котят.
Бараны блеют.
Безгласных – рать.
Верхи - не могут.
Низы – не хотят.
Впереди – не умеют.
Задним – нас…ть.
Расклад – классический.
Разлад – политический.
Страна в навозе.
Баба на возе.
Бабу тавосят.
Кобыле не легче…
ВЕРЛИБР
Любви моей не опошляй согласьем…
В.Вишневский
О! Ты дала, наконец,
мне зеленую улицу!
Зеленую плодородную
плодоносящую улицу-ниву любви!
И вот я, все время стремящийся
за сдерживающий меня красный цвет,
остановился…
Остановился перед светлостью
зеленого мрака изумрудных твоих очей.
Перед святостью греха.
Не смея двинуться с места…
Ожидая красного цвета.
Чтобы снова дерзко
броситься в атаку…
НИКОГДА НЕ ПОЗДНО
учиться и познавать
помнить и забывать
любить и страдать
ненавидеть и презирать
говорить и кричать
молчать и смотреть
слышать и чувствовать
обнять и поцеловать
одарить и приласкать
уважить и пожалеть
прийти и уйти
взять и отдать
жить и умереть
НИКОГДА НЕ ПОЗДНО
СТРАСТЬ ПО ПУТЕШЕСТВИЯМ
Уехать – немного умереть…
О! Сколько раз я уезжал!
О! Сколько раз я умирал!
Щенячей радостью визжал,
карал, корил, курил и крал…
тебя, себя, трубку и клад,
рассыпанный по белу свету.
И, находя всё новый лад,
ставил вопрос к стенке-ответу.
Достигнут мира потолок.
А мне бы глубину всё мерить.
И в путь бросаться, как в поток,
чтоб весь из жизни выжать сок…
О! Дай мне, боже, перед смертью
вновь умереть, хотя б разок!..
...........................................
ДРУГИЕ ОПУБЛИКОВАННЫЕ КНИГИ
АЛЬБЕРТА ТУССЕЙНА
(все эти книги можно также найти на авторской страничке в Интернете на стихи.ру и проза.ру, соответственно
http://www.stihi.ru/avtor/atuss и
http://www.proza.ru/avtor/alik1):
РЕАКЦИИ (3 издания)
РУССКИЕ РУБАИ (3 издания)
АФОРИЗМЫ (3 издания)
ВРЕМЕНА ГОДА
РАДУГИ ДОРОГ (2 издания)
ХОХЛАЦКИЕ ХОХМЫ (избранные переводы украинского юмора)
ЮМОР ИЗ-ЗА БУГРА (избранные переводы зарубежного юмора)
ЭХМА! ХОХМА!
ЛИНГВИЗМЫ (страсти по языку)
МОВІЗМИ (на украинском языке)
АФОРИЗМИ (на украинском языке)
ДУХОВНОЕ И ДУШЕВНОЕ
РАДИ КРАСНОГО СЛОВЦА
КВАЗИ-КВАЗИ…
ТЫ ТОЖЕ ГОВОРИ… (избранные переводы украинской поэзии)
ЧТО ЛУЧШЕ? – ЧТО ХУЖЕ?
ЛЮБОВЬ – НЕНАВИСТЬ
КРУТЫЕ КОРОТЫШКИ (избранные одностишия)
ДЕФЕКТИВНЫЕ ДЕФИНИЦИИ (2 издания)
ТЫСЯЧА ГЛАЗ У УМА… (избранные переводы зарубежной поэзии)
АФОРИЗМЫ (на эсперанто, русском и английском языках)
90 СОНЕТОВ
СТО СОНЕТОВ (2 издания)
«Я» (избранная автобиографика)
БЕЛЫЕ БЕЙТЫ (избранные двустишия)
ПОЭТИЧЕСКИЕ ПОЧИТАНИЯ
ТЁРТЫЕ ТЕРЦЕТЫ (избранные трёхстишия)
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЛЕТИ
КРЕСТ НА КРЕСТ
КАРТАВЫЕ КАТРЕНЫ (избранные четверостишия)
(П)ОСВЯЩЕНИЯ И АКРО-ОТКРО-ВЕ(Я)НИЯ
МУЖЧИНА - ЖЕНЩИНА
ДОБРО – ЗЛО
ТРАКТАТ О ЛЮБВИ И СЧАСТЬЕ
ВЗРОСЛЫЕ ПОЧЕМУЧКИ
..................................................
Направить отзыв и ознакомиться
с другими стихами, прозой и переводами автора
можно также в Интернет-публикациях по
стихи.ру и проза.ру, соответственно
http://www.stihi.ru/avtor/atuss и
http://www.proza.ru/avtor/alik1,
или на любом сайте, набрав
Альберт Туссейн
Дом. адрес: 143980, РФ, Московская обл.,
г. Железнодорожный, ул. Пролетарская 3 кв. 96
Дом. эл. адрес: bertandbert@mail.ru
Служ. эл. адрес: atou@tengizchevroil.com
Дом. тел.: 8 919 966 8725
Служ. тел.: 8 701 599 7097
.....................................................
СОЛЬ СОНЕТА СОН ГЛУБОКИЙ
СКРЫТЫМ СМЫСЛОМ НАВЕВАЕТ,
КОЛЫБЕЛЬНО ПОДПЕВАЕТ
И НАВОДИТ СЛОГ ВЫСОКИЙ.
НОЧИ ВЗОР ГЛУБОКООКИЙ,
ЖИЗНИ ОБЛИК ОДНОБОКИЙ
РОЗОВЕЮТ. РАЗВЕВАЕТ
УТРО ВЕТЕР. УПОВАЕТ
РАДОСТЬ, СЪЕДЕННАЯ МОЛЬЮ,
ОТ УРОДСТВА ОТВЕРНУТЬСЯ
И ПРОСНУТЬСЯ С НОВОЙ БОЛЬЮ…
СЛАДКОЙ ПЫТКОЙ,
СЛАДКОЙ СОЛЬЮ
ДАЙ ЕЙ БОГ НЕ ПОПЕРХНУТЬСЯ!