В конце озябшей липовой аллейки,
подслеповато щурясь на луну,
фонарь сутулый парковой скамейке
рассказывал историю одну:
«…Я слышал, что она была богата.
Не молода, но хороша собой,
мечтательна, слегка экстравагантна.
Поклонники ходили к ней гурьбой.
~***~
Ей нравился СЕНТЯБРЬ - наследник Лета.
Его глаза – лазурный небосвод,
сияющий под облачным беретом!
Однако, жуткий ветреник и мот.
Он головы кружил берёзам в парке.
Наполненный истомой ясных дней,
он не любил туман её епархий,
где ночь от ночи было холодней.
И вскоре к южной жизни беззаботной
пустился вслед за клином журавлей.
Забрал с собой зелёные банкноты,
взамен оставив пачку векселей.
~***~
В ОКТЯБРЬ она отчаянно влюбилась.
Как в шёлковых силках тогда в груди
сердечко птицей пойманной забилось,
в ней женщину впервые пробудив.
Он часто хной и охрой на мольберте
писал её портрет в тиши аллей.
Ах, как она любила в бабьем лете!,
пленяя зрелой нежностью своей,
осыпанная щедрыми дарами:
рубины, позолота и агат,
янтарь и яшма мягкими коврами
ложились, шелестя, к её ногам.
Но счастье и беда шагают рядом.
Агонию любви предвосхитив,
они расстались, вместе с листопадом
своё богатство пО ветру пустив.
~***~
Зачем нельзя года, как листья, сбросить?
Увы, закон природы так суров -
не старится душа, а в чёлке – проседь!
Как нож, чужие свадьбы на Покров.
Её НОЯБРЬ сосватал. Хмуря тучи,
он был угрюм, на ласки крайне скуп.
Накатывал хандру дождём колючим,
холодный поцелуй срывая с губ.
Цвета когда-то яркого убранства
окрасились в унылый серый цвет.
От лоска и от прежнего богатства
остался лишь рябиновый браслет.
Но бедность - не порок, гораздо хуже
осознавать, что твой выходит срок.
Едва скорлупкой льда покрылись лужи,
решив уйти, шагнула за порог.
Смыт макияж, забыла о причёске,
свой страх в ночи стараясь превозмочь.
А ветер, сатанея, рвал обноски,
и люди отовсюду гнали прочь.
Ушла в преддверье зимнего рассвета,
нечаянно рассыпав на бегу,
рябиновые бусины браслета
на первом, ночью выпавшем, снегу».
сентябрь 2012г.
~***~