Разбросав себя руками, стрелы вырежу из кости,
И заряд бессильной злости выпущу из арбалета.
Хоть не очень славно это, стану нищенствовать вечно,
И разбитости сердечной власть отдам я над собою…
Люди – рытвины на поле, люди – камни на покосе,
И на них находят косы всеохватной грозной Смерти.
Косы, острые как бритвы, сносят головы и руки,
И тупятся понемногу о просоленные кости…
Буду – вечный поединщик на земном открытом лике,
Брошу нищенство и злато, стану странствующим лордом,
Стану юдолью для женщин, потерявших веру в правду,
Стану я бичом разбоя и радетелем за слабых…
Люди – львы среди газелей, люди – тигры на рассвете,
Книг желанья не читают, жрут и молятся о благе.
Только Дьявол их учитель, только Светочи гонимы.
Нет терпенья и любови, нет ни зла, ни равнодушья…
Разукрашусь мишурою, стану мимом-арлекином:
В каждый светлый день заплачу, в слякоть – веселиться стану,
Рассмешу и уничтожу песней грустной и кровавой,
И покаюсь, где возможно, и прославлюсь, где дадут…
Люди – странники пустыни, люди – вечные скитальцы,
Им пристанища не будет, пока мир стоит на месте.
И уходят, возвращаясь, возвращаются, чтоб снова
Дом родной навек покинуть, затеряться в пене ночи.
Расползусь по горизонту мудрым пламенем рассвета,
Стану магом-чудодеем, в ночь волшебств мир окуну.
И зажгутся в небе звёзды, и погаснет в людях злоба,
Мим и маг, солдат и нищий сбудутся в судьбе поэта.
Люди – соль земли и плесень, люди – зёрна и плевелы,
Люди – трусы и герои, люди – ангелы и черти…
Им числа нет и пределов, и, в одну секунду мрака,
Тридцать искр рождают жизни:
Люди – рытвины на поле,
Люди – львы среди газелей,
Люди – странники пустыни,
Мимы, рыцари и маги…
Чингисханыч, опус 110.