Ветер северный лижет ноздрю,
чую осень по влажным следам.
Сентябрин октябрит к ноябрю,
хлебород – завсегда к холодам.
Опадает осиновый лист
и упал лицевой стороной.
Оттого я во всём – пессимист
и особенно битой спиной.
Бережёного Бог бережёт…
что-то знает паук-бокоход -
в Бабье лето плетёт и плетёт,
расшивая закат и восход.
Муравьиная куча снеслась,
через левое вижу плечо.
А оттуда строка донеслась –
«куй железо, пока горячо».
Залепила все щели пчела,
оставаясь внутри и везде
боевой единицей села,
где «друзья познаются в беде».
Разошёлся на славу орех,
виновато залёг мухомор
под мотивы осенних прорех
по причине – «не пойман - не вор».
Прячет голову в перья шипун,
а ещё называется гусь.
У позиции той – колотун
и моя слабонервная грусть.
По утрам слабовония трав
на безрыбье продлить я не прочь.
Из возможных для сердца отрав
нет страшнее, чем лютая ночь.
Попрощался последний скворец,
помахав мускулистым крылом.
Чую минус, а с ним и трындец
в помещении как бы жилом.
По следам прошлогодних теней
и по опыту прОжитых лет
признаЮ, что у солнечных дней
хода вспять, к сожалению, нет…