Силуэты в ударах безмолвно-размытые,
Кисть, вода… По воде акварелью.
А слова вновь и вновь абсолютно-убитые,
Пересекшись вдруг параллельно.
Границы неясны, стёрты карандашом…
«Не забудь – Шиллерплац, дом три.
Будь там, я прошу, а вопросы оставь на потом».
«Считай про себя. Не умри».
«А пастельные линии так вдруг безумно-легки.
Как могилы безмолвны, как жизнь быстротечны и кратки.
Что он сделал с тобой, о, этот проклятый Берлин?
С человеком в душе ведут бой твои волчьи повадки.
Я не верю, не вижу ни смысла, ни жизни, ни света.
Лишь твои голубые глаза, вдруг скрытые в пелену.
Изменился, исчез, подавил сам себя изнутри без ответа.
Я заставлю вернуться. Верну».
«Волчьим воем внутри, я ведь знаю, ты знаешь…
И огромные крылья белоснежно-холодного цвета.
Я всегда ненавидел это свойство людских картин
Убивать. В них даже жизни нету.
Ненавижу людей. Они так похожи на Ангелов.
С каждым разом сильнее, но терпя, привыкая к боли.
Я рисую углём, а ведь он оставляет так много следов.
Я хочу сохранить один след. След моей одичавшей воли».