…в прострации пространства…
Допустим, я бы правил октябрем,
Как сам себе Нерон, как если б даже
Ты вдруг звалась Октавией, Наташа.
Была бы некто с улицы другой,
Где водостоки выгнуты дугой,
А этот мир казался бы тем Римом,
Оправленным в глазок божком куриным.
Я толковал бы с маленьким слугой,
И, приобщаясь к вечности незримо,
Слюнявил палец и листал пейзаж.
Я знал бы, что однажды ты предашь,
И ждал твое предательство с надеждой.
October в замусоленной одежде
Дрожал от тирании громких слов.
Малец слагал бы некое число
Судьбы в непостижимости итога,
И прутиком водил бы по песку.
Рим сохранял нетронутой тоску,
И сыростью пропитанная тога
Болталась на веревке бельевой.
Жизнь собиралась в точке болевой,
Как будто осень - время для упреков,
Как будто, бросив сетовать без прока
И обрекаясь верить наугад,
Лавровый лист летел к моим ногам.
Я брал бы лист и плел себе венок,
Не унижая памяти виной,
И не кусал бы локти ненароком.
October – безвозмездный монолог.
Кривой венок сползал бы мне на лоб,
Прохожий дождь лобзал бы Капитолий.
Перемежая мысли запятою,
Я находил спасительный резон
Для чепухи на фоне панорамы.
Я разделял бы с осенью на равных
Невольный вздох и дальний горизонт…
Допустим, эта личная печаль
На тему снов, оконченных заочно,
Являлась бы с дрожанием ключа,
Зависшего у скважины замочной…
2012