(Выдержка из книги "Похождения Ивана Ветреного" книга 2)
Теперь два слова о колдунье.
Легенды этой стороны
Нам в этой книге не важны,
Тамомо здесь упомянули
Мы вовсе не для красоты.
Она – как ключ повествованья,
И для того, чтобы понять
Танико-сан, её страданья –
Должны читатели узнать
Саму историю Тамамо…
Часть первая
За сотни лет до сих, она
Радже индийскому – жена.
Умна Тамамо и прекрасна,
Поместьем управляла властно.
Раджа Капур её любил,
Дворцы да золото дарил.
Её носили в паланкине,
Цари дары ей приносили,
Поэты слали ей стихи,
Слагали песни менестрели,
Художники писать хотели,
А люд простой валил гурьбой,
Чтоб насладиться красотой…
Супруг Капур детей хотел.
Он ей беременеть велел,
Но в планы Тамамо-но Мае
Входило мамой стать едва ли:
«Чтоб мне страдать? детей рожать?
Красу и стройность потерять?..
Но я ещё так молода,
Повременю рожать пока!»
Решила так себе она
Кореньев в поле набрала,
Каких-то трав, соцветий, злаков,
Цедила сок из красных маков, –
И приготовила отвар,
Который плод ей не давал.
Раджа наивный годы ждёт,
Когда ж Тамамо понесёт.
Но тщетно – нет у них детей…
Муж кликнул лучших лекарей,
Чтобы обнаружили причину,
И, обнаружив, чтоб лечили.
Один из ушлых знахарей
Умом извилистым прикинул
И сделал вывод – всё обман,
О чём радже и рассказал.
Капур давай ногами топать,
Жена глазами глупо хлопать,
Мол, всё враньё и наговор,
Короче, вышел сыр да бор.
В итоге муж изгнал жену
Из сердца вон да с глаз долой
В какую хочет сторону.
Тамамо мало горевала.
Она уже немало знала:
Умела сносно колдовать,
Могла и порчу насылать,
Знаком ей был и приворот –
Она нигде не пропадёт!
И хоть душа у ней лисицы,
В любви она почти что жрица,
Искусно пользуясь красой,
Она, владея ворожбой,
Крала любовь аристократов,
Которые купались в злате,
В ногах её и короли
Сгорали в страсти от любви...
Красавица была шикарна…
Но в помыслах, увы, коварна,
Когда богатств ей не хватало.
И роскоши казалось мало,
Она интриги в ход пускала:
Кому-то что не так сказала,
Кого-то ловко оболгала,
В итоге вырастал узор,
В котором честный – станет вор,
Вдруг казначей – крадёт казну…
Мир – обращается в войну;
Теряет силы император,
Его сменяет узурпатор, –
Чем хуже всем, тем лучше ей,
Ведунье Тамамо-но Мае…
Ещё у ней имелась страсть:
Невинных девушек украсть,
И развращать их до распутства,
Самой участвовать в беспутствах,
И в диких оргиях пьянеть,
Вульгарно и похабно петь…
Потом невинных ждала смерть…
Конец пришёл её разгулам,
Когда живот её раздуло:
Она беременна и срок
Прервать беременность истёк.
…Она как раз жила в Хифазе
В роскошном замке Адель-бад,
И был её предметом страсти
Потомственный аристократ
Красавец знатный Амир-шат.
Он этой новости так рад!
Любил Амир Тамамо сильно,
И как бы не был он всесилен,
Ну, а красавице бессилен
Хоть в чём-то взять да отказать.
Сказав ей «Будешь ты рожать»,
Он потянул дары в Хифаз:
Через пустыни караваны
Везут шелка, меха, ковры,
И полны злата сундуки,
И изумруды, и сапфиры,
Алмазы, кольца, бусы – всё
Чтоб милой было хорошо.
Как никогда Тамамо рада:
Она живёт и спит богато,
Не надо ей интриг плести,
Ей плод бы здравым донести,
Ну, а Амир достоин чести
Её женой звать, не невестой!
…Три месяца минуло вскоре
Амиру в радость или в горе
Тамамо подарила дочь,
Похожую на мать точь-в-точь.
Сама красавица жена
Боль родов не перенесла,
И день спустя скончалась в муках.
Не молвит Амир-шат ни звука,
Сошёл с лица былой румянец,
Не ест, не пьёт, не спит хифазец,
И сохнет прямо на глазах.
Дня через два он на коврах
Был найден мёртвым, взгляд пустой,
Погиб он от любви такой...
А по обычаям Хифаза,
Огню усопших предавали.
Как жертвенный костёр зажгли,
В грот поминальный как пришли,
Как белу простынь приподняли,
Так в изумленные и встали –
Нет тела умершей Тамамо.
Оно исчезла словно в яму,
Прошёл по гроту холодок –
Под простынёй был лисий клок!..
Часть вторая
Шу Хсин, китайский император,
Был для народа узурпатор.
Однажды при его дворе
Явилась девушка, стройней
И краше коей он не видел.
Она цветок была душистый,
Взор глаз спокойный и лучистый,
А кожа – бархатна, как персик,
А губы – алые, как мак,
И как лиана – гибкий стан;
Умна, мудра не по годам. –
Ну, совершенство, идеал.
Глава китайский ликовал! –
Так очарованный Шу Хсин
На склоне лет опять любил.
Чудил старик! Сады построил
С цветами дивными и там
Пруды, озёра обустроил,
Позволил плавать лебедям.
И всё красавицы за ради.
Она любовницей быть рада,
И там, средь райских кущ, цветов
Творилась в оргиях любовь.
Сто пар придворных обнажённых,
В порок разврата погружённых,
Так услаждали взор Шу Хсину,
Что вдруг играли его силы
И он любовницу любил
Как будто вновь стал молодым.
Тамамо-но (любовь Шу Хсина!)
Соперниц не переносила.
И, фавориткой став тирану,
Она решила вырыть яму,
Заполнить змеями всё дно,
И всех красавиц за одно
Туда бросать – не умирать,
А наблюдать, как танцевать
Средь змей красавицы сумеют…
Увы, ослушаться не смеют
Её соперницы никак –
Ведь император, как дурак,
На всё глазами ведьмы смотрит,
И потому никто не спорит:
С опаской в ямину сигают,
Там аспидов они пугают
И от укусов погибают…
Смешно колдунье Тамамо-но:
Дескать, ну где им, как не в яме,
Таких движений научить!
Придворных раздражать и злить
Такое поведенье стало.
Ведь ведьме всё как будто мало:
Одну наложницу искала,
Да рьяно так, что полквартала
Сожгла дотла, всё для того,
Чтоб показать хозяйка кто.
Народ китайский с топорами,
С дубьём, вилами и ножами
Пришёл к Шу Хсину во дворец,
Мол, выдай ведьму нам, подлец,
А то тебе придёт конец!
Мятеж был страшен… Хсин низложен.
Коварной ведьме огнь сложен,
К столбу прикручена она,
Как в злобном гневе красива!
Вот пламя выше, ноги лижет,
Молчит Тамамо. Ветер свищет.
Огонь уже ей платье съел –
Он догола её раздел.
Молчит народ. Молчит Тамамо.
Умолкли птицы. Всё молчит.
Безжалостное лижет пламя
Изящный стан, извив ланит.
Сгустился воздух до предела.
Тяжёлая река молчит
Огонь суровый знает дело,
Он правосудие вершит…
Тут пламя лишь волос коснулось,
Укрыло полностью лицо,
Лисою белой обернулась
Коварная Тамамо-но!..
Лисою ведьма обернулась
И выгнулась, и встрепенулась
и оттолкнулась от столба,
Хвост белый в уголь обожгла.
Да вдруг исчезла - дым укрыл
Как след её в огне простыл.
Продолжение следует...