Мой праздник становится болью,
Осевшей на влажных ресницах.
Но сил нет ни плакать, ни злиться,
Как нет единения с ролью
Внезапно подстреленной птицы.
Мой праздник становится прошлым,
Уплыв миражом эфемерным.
Он снова безвременно прерван
Реальностью грубой и пошлой,
Хотя и вполне правомерной.
Мой праздник кончается грустью,
Рассеявшей дым декораций.
И снова придется вливаться
В реальность сквозь темное устье.
И фениксом вновь возрождаться.