На фото - Свиридов Г.И. — секретарь Союза Писателей России
ШИМАНОВСКИЙ ИГОРЬ
Феодосия
Под злащёными кронами
И соборов коронами,
Неподвластна безвременью,
Ты встречаешь века.
Как туристы монетами,
Ты швыряешь рассветами
В волны тёплого берега,
От меня далека.
Я вернусь в Богом данную,
Дорогую, желанную,
Очарованный, скованный –
В яркий свет золотой,
Да в каштаны цветущие,
Да в улыбки зовущие,
Галерейною улицей
Вновь пройду молодой.
В твои скромные дворики
Не заходят историки,
Хотя стены их сложены
Из руин крепостей.
Минареты и скверики…
Мне не надо Америки,
Лишь бы вновь возвращались все
В град друзей и гостей.
Кто вошёл в твои улицы,
Тех заставил зажмуриться,
Очарованных, скованных –
Яркий свет золотой,
Да каштаны цветущие
И улыбки зовущие,
Голоса Феодосии,
Как всегда, молодой.
Наш Крым
О Крым! Моя держава,
Отечество моё!
Земля от крови ржава,
За веком век кровавый,
Крым – поле русской славы,
А в поле вороньё.
Здесь запахи иные,
Хмель неба, моря синь
Да ковыли степные,
Куда свой взгляд ни кинь.
Ах, берег, Южный берег,
Дороги – серпантин.
Возьми хоть сто Америк,
А Крым такой один.
Волна спешит беспечно
К пределу своему.
Никто из нас не вечен,
Но счастье – жить в Крыму.
Я радостно и чисто
Познал твои края,
Пусть будущее мглисто,
Но Крым – судьба моя.
Его извечна слава –
Всё поросло быльём...
Живи, моя держава,
В отечестве моём.
Дачи над Феодосией на горе Тепе-Оба
Полумёртвый заброшенный город,
Днем и ночью поют соловьи.
Лишь дождинки стекают за ворот,
На глаза и на губы твои.
Мы несем, чуть дыша, отовсюду
В кружева узких троп без конца,
В даль лесную, в полынное чудо
Наши души и наши сердца.
В эти горы восточного Крыма,
В яркий сгусток мерцающих лет
Вплёл изгнанник Иерусалима –
Первозванный – божественный Свет.
Разнотравье в полуденном зное,
Тишина да кизил с ковылём.
Только сосны изогнуты строем,
Смотрят вниз, в голубой окоём.
Там волна Черноморская пенит
Век за веком чужое бытьё...
Красоту нам никто не заменит,
И сегодня все это — твоё...
Утро на горе Тепе-Оба
Глазницы дач заплыли от тумана,
Холодный дождь нас не прогонит прочь.
Мне не спалось, я встал сегодня рано,
Открытым сердцем провожая ночь.
Мой старый пёс всё понял, руку лижет,
Он засиделся, рвётся на простор.
А это кто собрался с нами, Рыжик?
Бродячий кот, добряк и хитрый вор.
Погода дрянь, но счастье ощутимо,
Притихли птицы, травяной ковёр
Пронзает запахами невообразимо,
Мои друзья бегут по склонам гор.
Мы, целый день гуляя, понимаем,
Что этот день, как счастье, не вернуть.
Поэтому мы и кричим, и лаем,
Мяукаем и продолжаем путь.
Глазницы дач заплыли от тумана,
Холодный дождь по темени стучит.
Мне не спалось, я встал сегодня рано,
А ну в поход, с Тепе отличный вид.
Перекрёсток друзей
Здесь устоялся острый запах моря,
Из камня бригантина, курс – норд-ост…
На перекрёсток встреч, возможно, вскоре
Ты выйдешь, как на творческий помост.
На Галерейной, там, где шумно, тесно
От душ людских и летом и зимой,
Московский мэтр и художник местный
Шагают рядом улицей одной.
Объятья и протянутые руки,
Похлопыванье друга по плечу.
Сойдемся все, перечеркнём разлуки,
На перекрестке встреч зажжём свечу.
И осветит свеча окошко Грина,
«Каюту странствий» осветит она.
Стихи, рассказы, песни и картины,
Общенья роскошь под бокал вина.
На перекрёстке моря и талантов
Есть дух внезапных, неслучайных встреч,
Приют мечты и Мекка «эмигрантов».
Как важно сохранить его, сберечь.
Спешим, бежим, летим по жизни этой,
Но перекрёстка встреч не миновать.
Горит свеча в окошке Грина... Где-то
Спешат друзья, чтоб встретиться опять.
Путь с горы Тепе-Оба в Феодосию зимой
Где б я ни; был, Крым нетленный
Паутинками дорог
Приведёт на берег пенный
В дом, что подарил нам Бог.
Вот он город – близко, рядом,
А попробуй-ка дойди.
Гололёд, семь спусков кряду
И сугробы впереди.
Ничего, шагаем споро,
Что метель нам, что мороз.
Будем дома очень скоро
Я и мой бродяга пёс.
В этом царстве Берендея –
Хруст небесного стекла...
Непременно одолею
Ту дорогу, что влекла.
Снова снегу по колено...
Груз – на плечи, в мыслях – Бог.
Гавань сердца неизменна –
Феодосия у ног.
Лето в Феодосии
Мой милый город долго засыпает,
Ночной таксист сорвался на Форштадт,
Бездомный пес на звезды скромно лает,
У нас с тобой – вечерний «променад»…
По Галерейной вниз, по Галерейной
Одни кофейни, бары да «чепки».
Зайдём, мой друг, в «Ассоль», возьмём портвейна,
К вину мы с давней юности крепки.
Ночным прибоем тихо дышит море,
Шершавит камни теплая волна.
Еще по «сто» на набережной вскоре
Добавим солнечного крымского вина.
По Галерейной вниз, по Галерейной
Одни кофейни, бары да «чепки».
Зайдём к Гураму, друг, возьмем портвейна,
К вину мы с давней юности крепки.
Нам всех проблем сегодня не разрушить,
Пусть от беды всегда на волосок.
Пойдём, мой друг, ночное море слушать,
Возьмём с собой и сядем на песок…
ЯКОВЛЕВА ГАЛИНА
Музейная площадь
В кафе уютном у Гурама
Мы собирались неспроста:
Как есть намоленные храмы,
Так есть любимые места.
С холмов бегут дороги к морю,
Чтоб здесь минутку отдохнуть
И снова к голубым просторам
Туристский продолжать маршрут.
Здесь под бетоном скрыта речка,
Свидетель жизни этих мест.
Стучит рабочее сердечко,
И слышен стук его окрест.
В Москве есть площадь трех вокзалов.
Там суета. У нас – мечта.
Здесь прелесть миру показала
Чарующая красота.
Музеи площадь окружили,
Чтоб руки дружбы протянуть.
Великие здесь люди жили,
Здесь пролегал их славный путь.
И нам от памяти не деться:
В Музее древностей найдем
Мы человеческое детство
И тропами веков пройдем.
Дом Айвазовского напротив,
И нас хозяин встретить рад.
Прекрасен мир его полотен,
Изыскан волн морских наряд.
Взгляните, у музея Грина
Толпится молодой народ,
И алый парус бригантины
В неведомое их зовет.
Пусть в мире славных мест немало…
При свете звезд, в сиянье дня
К себе навеки привязала
Ты, Феодосия, меня.
И, возвратясь из дальних странствий,
Мы с радостью вдыхаем дым
Отечества. Мы постоянство
Любви к родным местам храним.
Феодосия
Вот тает утра золотая кисея,
И солнцем глинистые залиты откосы.
О Феодосия, холмиста грудь твоя,
И влажны губы, и пушисты косы.
Ночь за собой прохладу увела
И распахнула небо голубое.
Брусчатка старых улиц так тепла,
Что хочется ступить босой ногою,
Подняться выше, на Тепе-Оба,
В сосновых ароматах заблудиться
И ощутить вкус ягод на губах,
В природном храме сердцем причаститься.
Когда по улицам задумчиво брожу,
Я чувствую, как ты душою молод.
Тебя люблю, судьбой твоей горжусь.
Частичка я твоя, мой милый город!
Сын Феодосии
Подковой счастья город лег у моря
Под солнцем, льющим яркий свет с небес.
Надежды и удач здесь встретил зори
Простой армянский мальчик Ованес.
Тот мальчик Айвазовским стал Иваном,
Вернулся, чтоб остаться здесь навек.
Любовью – за любовь! И разве странно,
Что Феодосию прославил человек,
Вобравший в сердце всю безбрежность моря,
Бездонность купола над головой,
Бег парусов в синеющем просторе
И грозный, несмолкающий прибой?
Он город одарил живою влагой
И силы новые в него вдохнул,
Учеников талантливых отвагу
Благословил. Когда же он уснул
Последним сном, то благодарный город
Его земным поклоном проводил.
Он Феодосии навеки дорог:
Большое сердце он в груди носил!
Братья Айвазовские
Они стоят плечом к плечу –
Два брата, два великих.
И я слова найти хочу,
Чтобы они, как блики
Их славы, строчками легли,
Неся ее сквозь годы,
Чтобы из края в край земли
Не отраженьем моды –
Примером чести, и труда,
И Родине служенья
Остались братья навсегда
В грядущих поколеньях.
Мир Богаевского
Холмы – земли немые вздохи.
Земля – свидетель трудных лет,
Набегов, войн, мечты высокой,
И поражений, и побед.
Она молчит красноречиво.
Молчание ее холмов
Так выразительно красиво,
Оно нам говорит без слов.
Услышь его, как Богаевский
Услышал властный зов земли
И передал его так дерзко,
Как это сделать не смогли
Другие. Он ласкает взглядом,
Любуясь, выжженную даль,
Возносит к небу скал громады.
Он слышит радость и печаль.
Он видит древнее и новое,
В душе соединяя их.
И даже времени оковы
Заставить не могли язык
Умолкнуть. Землю эту
Он на картинах нам принес.
Они полны мечты и света,
Они – в наш век былинный мост.
Грин. Бегущая по волнам
Он грезил о далеких островах,
О верной дружбе, что на смерть готова.
И лунный свет дробился на волнах,
И в глубине души рождалось слово,
И девушка бежала по волнам,
Легка, быстра, таинственно прекрасна.
Рожденная из сердца, прямо к нам
Она приходит в час судьбы опасный.
Могила Грина. Ветки алычи,
И тонкая ограда, а за нею
Та девушка, бегущая в ночи.
И слез своих унять я не сумею.
То очищенье сердца и ума,
Когда без слов понятно завещанье
Любимого поэта. Кутерьма
Обыденности меркнет. В этом тайна,
Что нас соединяет с красотой,
С возвышенным и чистым. Слава Грину!
Он рядом с нами, грешный и святой.
Он не умел любить наполовину.
Я вслед гляжу Бегущей по волнам…
Дому-музею сестер Цветаевых
Всем, влюбленным в поэзию, двери открыты
В этот солнечный дом – зрелым и молодым.
Эта юная пара не будет забыта.
Память – вечный огонь, а не тающий дым.
Имена их звучат здесь любовно и свято.
Лица смотрят на нас с фотографий седых.
Вот Марина, она и сильна, и крылата.
Страстью дышит Маринин бунтующий стих.
А у младшей сестры взгляд задумчив и нежен,
Но она – за Мариной, в опасный полет.
Мир, казалось, пред ними высок и безбрежен.
Кто же мог угадать, что в грядущем их ждет
И тоска, и кочевье, потери, страданья,
И неправедной силы жестокая власть,
Что сломала, как крылья, мечты и желанья
И над жизнью смертельной волной пронеслась.
Мы запомним их юными, нежными, сильными,
С жаркой кровью и чтеньем стихов в унисон.
Пусть услышат они за дверями могильными,
Что их помнят, и примут наш общий поклон.
ГОСТИ
ВЕЛИКАЯ ЕЛЕНА
Поэма о вине
Бокал с мадерой поднесу к глазам,
Пейзаж унылый сразу оживает.
Я пью тебя, целительный бальзам,
И чувствую, как в жилах кровь играет.
А винзавод напомнил мне гарем,
А вина в нем красивейших из женщин.
И здесь вниманье уделяют всем,
Любовь и ласка винам всем обещаны.
Созвучья их имен ласкает слух,
Они тоску прогонят и недуг.
Прислушайтесь: мускат и шардоне,
Портвейн и ркацители, каберне.
Есть пино-фран, бастардо и кагор,
Кокур и талисман. Как эхо гор,
Разносят славу далеко по свету
Про Коктебель – мечты планету.
Родной край
Коктебельская долина протянулась меж холмов,
Скал гряда зелено-синих, будто море, предо мной.
Удивительна природа, ослепителен пейзаж.
Крым в любое время года, как картинный вернисаж.
Осень золотом осыплет цепь лесов, подножья скал.
А в долинах виноградник, как багряный краснотал.
Сбор закончен винограда, летний отгремел сезон,
И затишье, как награда, моря плеск, осенний сон.
Отдыхает мать-землица перед долгою зимой,
Чтоб весною возродиться с виноградною лозой.
Нет страны милей и краше в обрамленье синих гор.
Коктебель – ты сердце наше с давних пор.
МИХАЙЛОВ ВИТАЛИЙ
Еще раз встретиться с тобой
Еще раз встретиться с тобой...
Всего лишь ночь … и ты на море,
Где расслабляющий покой
И небо очень голубое.
Где летом нет почти дождей,
Где воздух чистый и прекрасный,
Здесь добрых множество людей.
Ты попадаешь словно в сказку,
Здесь времени как будто нет.
Оно как будто растворилось,
И солнце дарит теплый свет.
Ну где еще, скажи на милость,
Найдешь такую красоту
На этом дивном побережье?
С приездом каждым я люблю
Тебя еще сильней, чем прежде.
А сколько зелени кругом
В прекрасном месте черноморском!
Картины тут своей рукой
Писал великий Айвазовский.
Я несказанно рад тому,
Что довелось мне здесь родиться,
В курортном городе в Крыму,
И он мне очень часто снится.
Здесь волны – теплые щенки
О ноги ласково мне трутся,
А проведенные деньки
Навечно в сердце остаются.
Тебе, Феодосия!
Растаял день, как сахарная вата,
Еще один прекрасный летний день.
Стою над морем в зареве заката,
Вокруг цепочки красочных огней.
Последний день. Не хочется прощаться,
Но брошена монетка мной на дно.
Мне этот город дал так много счастья,
Что чересчур для одного оно.
ОБЛЁТОВ МИХАИЛ
Хождения меж трёх морей
Поздравление ЛИТО «Киммерия» с 10-летием
«Да здравствует содружество поэтов…»
Марк Кабаков
Меж трёх морей наш край лежит богатый,
отсчёт ведёт от древних киммерийцев.
Не будем уточнять событья, даты….
Заложим лишь в Историю свой принцип.
Страна, что называлась Киммерией,
Придумана поэтами нарочно.
Не обошлось чуток без эйфории,
Но назван край красиво, мощно, точно!
Все города росли по лукоморьям,
В степях паслись мустанги и кентавры,
В горах – олени, лани и опять же – кони.
В предгориях – кизил, маслины, лавры…
Как сладок мёд сапфирного кермека,
Как вкусен чай с дыханьем чабреца!..
А как хрустели раньше чебуреки –
Размером в пол-луны и в пол-лица!..
Табак в руках умелых был волшебным…
А виноград!.. Он жизни продлевал…
Народ в Крыму радушным был и щедрым.
Теперь у нас не жизнь – у нас дела…
От Киммерии, некогда роскошной,
Осталось нам наследство как наследство…
Не будем слишком строго и дотошно
Тревожить историческое детство…
Меж трёх морей наш край лежит великий,
Устав считать набеги и народы.
Сегодня на тысячелетнем стыке
Мы стали киммерийцами свободы.
Здесь все поэты: от юнца до мэра,
Фантасты фейерических метафор.
У нас одна на всех сегодня вера:
Пантикапей, Опук и… слева – Кафа.
Страна степей, страна морей и ветра,
Страна художников, поэтов и талантов:
На каждом богом данном километре
По Одиссею, по Орфею, по Атланту!..
Как чуден мир цветущего пространства:
Тюльпаны, каперсы, гледичия и лох…
Сама природа создаёт нам стансы.
По Акмонаю вижу, как проходит Бог.
Проходит медленно, притаптывая травы…
Потом идёт хребтом Парпачским в Керчь…
Рисует крест нам маковый и алый –
А в центре вижу – вот родился смерч!
Он – просто знак. Он – центр страны и лета.
Не страшен, не велик… Он – как рука:
«Да здравствует содружество поэтов»,
Свою любовь воспевших на века!
Наш Приморский
Здесь росли когда-то камыши...
«Дальним» это место называлось.
От степной кочевничьей глуши
для души нам многое осталось:
Коясанский луг и Аджиголь,
поле боя возле Ак-Моная,
пляж песчаный и морской прибой...
Киммерия без конца и края!
Южной Точкой стали Камыши.
Наш Завод поднялся над заливом.
И посёлок вырос для души,
для детей, для внуков, для любимых.
Кораблей, летящих над волной,
мир ещё не знал таких красивых.
Мы гордились ими и страной!
И судьбы другой мы не просили.
На глазах Приморский расцветал,
славясь и людьми, и кораблями...
Много вертолётов испытал…
Космонавты наш посёлок знали...
Стадион... Болельщики!.. Кино...
Праздники Труда... Салюты в небе...
Всё, казалось, кануло давно
в суете о так насущном хлебе…
Выжили! Приморский на слуху
среди модных радостных курортов.
Лошади гуляют на лугу…
Катера курсируют от порта…
Не поверив теленовостям,
лучше всем в Приморском повстречаться.
Берег предоставлен весь гостям!
Приморчане могут улыбаться!..
Здесь росли когда-то камыши...
«Дальним» это место называлось.
От степной кочевничьей глуши
для души нам многое осталось:
Коясанский Луг и Аджиголь,
поле боя возле Ак-Моная,
пляж песчаный и морской прибой...
Киммерия без конца и края!
Ноябрь
Надежде Садовской
Феодосия. Ноябрь. Серебро зеркальной бухты.
Берег пуст. Но не пустынен. Ожидаются ветра.
Горы справа дозревают, словно сказочные фрукты.
Степь, что слева, оживает и румянится с утра.
Чайки рыбу гонят к Чумке: хороша чуларка нынче.
И сарган клюёт охотно в этом тёплом ноябре.
В это время созревает молодой и первый винчик.
Хорошо бы оказаться в этот час на корабле
и пройти под парусами от восхода до заката
весь залив Феодосийский… Берега его – бокал!
До краёв налит, сверкая свежим солнечным мускатом,
ожидая тост красивый и пленительный вокал…
Скажем тост. И песню вспомним. Запоём. Слезу подпустим.
Здесь, в провинции, привычно, чтобы чувства через край.
Без краёв бокал залива – чуть подпорчен, но не грустен.
А грустны здесь только крики бесконечных птичьих стай.
Ах, мускат! Наш чёрный лекарь, отпускай грехи,
как можешь…
Солнце тонет в спелых фруктах… Осень… Берег ноября…
Феодосия хмельная… И залив её (о Боже!)
наполняется ветрами… Мы уходим с корабля…
ПЯТАК ЛИНА
К картине Айвазовского «Среди волн»
Мне хочется в музейной тишине
Прийти к одной единственной картине, –
Увидеть жизни торжество в волне
И света торжество в морской пучине.
Мне хочется поговорить с волной –
Беззвучно и проникновенным взглядом,
Открыть волне все тайны – до одной,
Чтоб море другом верным было рядом.
О, как мне не хватает глубины
И, может быть, прозрачности желанья,
И бесшабашной смелости волны,
А в нежных чувствах – лунного сиянья…
* * *
И.Айвазовскому
Он дал рожденье тысячам картин
И городу оставил галерею.
В его картинах был сюжет один,
Навеянный ему морскою феей.
Смеялось море на его холстах,
И гневалось, и буйный нрав смиряло.
Художник будто жизнь свою листал,
Когда морской пейзаж изображал он.
До сей поры и я десятки раз
Бывала в знаменитой галерее.
И отдыхал на сини моря глаз.
В восторге застывала я, немея,
Всегда перед картиной «Среди волн»,
Где море изнутри – вода и пена…
Но ежели молитву ты прочел,
То воспаришь над морем непременно!
И в изумленье я поверю снам
(По воле Айвазовского и Грина)
И стану вдруг Бегущей по волнам
Поистине божественной картины!
Ее судьба
М.Цветаевой
Гимназистка вчерашняя
Нынче взрослая. Замужем.
Мерзнут девичьи пальчики,
Хоть в перчаточках замшевых.
Мерзнет личико нежное
В снежном крошеве-месиве…
Холод…ну его к лешему!..
Греет сердце Поэзия.
Ей так многого хочется:
Вот поесть бы…Обуться бы…
Топчет мир ее конница
Мировой революции.
Не смирить взгляда дерзкого
У кровавого знамени…
Эх, вернуться бы в детство ей, –
С гувернантками, нянями!
В игры страшные, темные
Не пристало играться ей:
Ждет с узлами, котомками.
Впереди…эмиграция.
Где присядет, там пишется.
Где приляжет, там плачется.
То ей колокол слышится.
То ей церковь маячится…
Что ей Чехия тихая?..
Что ей шумная Франция?..
Может, сгинет и Лихо то?
Все в России поправится.
Ей, стихами измученной
Аж до самого донышка,
Все мерещится лучшее
На родимой сторонушке.
Эх, дожить бы до старости
Ей, Марине Цветаевой!..
…От поэм ее яростных
Станут души оттаивать.
Эх, дожить бы до почестей!..
Эх, собраться бы с силами…
Но парит Одиночество
Над безвестной могилою…