В чистом поле мысли скачут - это мысли-скакуны. ..
Над рекою ивы плачут, в сны свои погружены. Снятся ивам – бледным девам – дровосеки-лошкари, те, кто рубит справа-слева – где чужие, где свои? ..
Все смешалось, всем достались – воля, слава, демократь. Расплодились, разметались, разлетелись – не собрать.
- Сколько?
– Рать.
– Помилуй, боже! Кто из нас двоих в раю? Что за призрачные рожи? Возвратите мне мою!
… Не хотят, уже не слышат – только ангельски поют и при этом злобно дышат, и по почкам крепко бьют, и кричат: «Блаженствуй, странник! Возлюбил тебя господь – повернул на небе краник, пролил сверху непогодь на твое седое темя, на зарощенный родник».
- Это счастье?
- Это бремя.
- Вот те на! – и здесь я сник. Если б мог – завыл, залаял, но в молчании стою и молю: не надо рая, дайте родину мою, дайте тихую квартиру вместе с женщиной моей, кафель ванн, тепло сортира, без разбитых площадей, без ответов и вопросов про полковников и пр. Я же этот, не Матросов, я же руки мыл до дыр – ни пятна, на черной точки ни в башке, ни на душе…
Ангел сплюнул на цветочки и вздохнул:
- Так ведь уже…
- Что уже, осел крылатый! – не сдержался – закричал.
- Ты уже давно утратил ненадежный свой причал и бредешь-паришь по свету, слово божие ища…
И тебя, вообще-то, нету – так, отдельная свеча…
- Я горю?!
- Ты догораешь. Не скорби – отличный свет! Все сказал я, улетаю. Что Ему сказать в ответ?
Что ж тут скажешь? Только лиру остается в руки взять:
- Пусть заходит на стихиру.
- Не умеет он читать, - ангел хмуро усмехнулся, взмах крыла – и был таков….
…Это мой скакун споткнулся в Чистом Поле Дураков…