Великие сказали: «Ты – зазнайка!»
Я впал в тоску и полчаса грустил,
потом ушел на ближнюю лужайку
и пятьдесят, не морщась, проглотил.
И отлегло. И появился вечер:
передо мною встал модельный ряд –
берез едва опущенные плечи
и дуба расплывающийся зад.
И я легко подумал: это благо,
когда тебя мордашкой окунут.
Останется нетронутой бумага,
неначатым умрет бессмертный труд,
и человечество уснет вполне спокойно,
а сердце станет слушать тишину,
как молоко ударит о подойник,
и мотылек ударится в луну