Я растворяю в грусти нежность
и получаю - безмятежность...
Пространства летнего осколки
звенят ледком на дне устало,
и острых пузырьков иголки
почти не ранят. Как же мало
осталось горечи и злости -
они ушли, как будто гости -
нежданные, ушли незванно,
или незванные - нежданно,
но слишком рано. Эта рана -
на дне бокала. В пол-накала
горит луна. И срез окошка
грустит со мною, и немножко
горчит. Серебряная ложка
блестит - на небе ли,
в стакане? И мебели
белеют ткани...
Возможно, это привиденье
мелькает в воздухе осеннем...
Но нет. Простая занавеска
дрожит от ветра. Гулко, веско
звучат твои слова простые,
и выгнуты деревьев выи,
и всё мешается, струится,
и наш коктейль всё пьётся, длится,
и меркнут и тела, и лица.
Уже я жажду раствориться
в тебе. И обрести безбрежность.
Но где таится безмятежность?