Деревня, в которой произошла эта история, называлась Ступёнки. Даже старожилы не могли объяснить это странное смешное название, но скорее всего оно произошло оттого, то деревенька эта была разделена на две части неглубоким, поросшим кустарником оврагом, в низине которого бил, превращаясь в ручеек чистый холодный родник. Вода в нем была на редкость вкусной, и многие жители предпочитали её колодезной. К этому роднику и вели по склонам оврага ступени, которые постепенно таяли, превращаясь в обыкновенную тропинку, с двух сторон окруженную крапивой и лопухами.
На одном из склонов приютилась кузница. В ней работал и жил здоровенный детина Федор. Глухонемой от рождения, он обладал при этом недюжинной силой и слыл в деревне специалистом по любым механизмам. Ему несли поломанные вещи, от детской игрушки и будильника, до велосипеда и швейных машинок, и Федор, не имевший собственной семьи и детей , с радостью помогал людям. Поговаривали, правда, что был кузнец большим умельцем ещё в одной области, и по этой причине к нему под вечер захаживали и молодые девки и одинокие бабы, но многие, зная добродушный и спокойный характер Федора, в это не верили.
Не верила этим сплетням и Марья. «Придумывают бабы, злословят», - думала она, хотя и сама частенько засматривалась на то, как кузнец работал под навесом. Стричься Федор не любил и потому собирал свои кудрявые, выгоревшие на солнце волосы, в пучок и стягивал сзади резинкой. По пояс обнаженный, в длинном фартуке, он походил на былинного богатыря. Загорелое мускулистое тело лоснилось от пота и блестело на солнце, но ещё больше блеска было в его небесного цвета глазах. Главным же магнитом для женских взглядов были мощные плечи и руки мужчины, и ни одна женщина, проходя мимо, не могла спокойно смотреть на эти жилистые крепкие лапищи. Не миновала эта участь и Марью, но, обычно, окинув фигуру кузнеца взглядом, она старалась поскорее отвести глаза, словно увидела что-то запретное, недозволенное. Вечерами она представляла себя в объятиях этих крепких мужских рук, и дрожь мгновенно пробегала по её телу. Глубоко вздохнув, Марья старалась отбросить от себя эти греховные мысли, занявшись чем-то по хозяйству, но однажды …
Набрав на роднике два небольших ведёрка воды, Марья шла по тропинке к дому. Едва слева показалась изба кузнеца, глаза женщины сами собой начали искать его мощную фигуру, но под навесом никого не было. Марья осмотрелась вокруг и увидела, что Федор стоит у дерева и, расстегнув штаны … поливает из своего шланга. Мощная струя с шумом падала на большие листья лопуха. Раскрыв от удивления рот и затаив дыхание, Марья уставилась на толстый шланг, заканчивавшийся огромной красной головкой. Вскоре Федор закончил и, упрятав своего красавца обратно в штаны, вернулся к работе.
С этого дня Мария потеряла покой. Ночами ей все чаще снился кузнец и его здоровенный оголовник. Если раньше Марья вспоминала о Федоре несколько раз в день, то теперь она думала о нем постоянно и не могла думать ни о чем другом. Всё чаще она стала спускаться на родник, чтобы хоть одним глазком взглянуть на мужчину, образ которого надежно поселился в её сердце.
Как-то летним вечером, когда солнце уже зашло за горизонт, Марья в очередной раз отправилась за водой. На подходе к кузнице она услышала сдавленные женские стоны. Осторожно пробираясь через кусты, Марья вскоре увидела, Федора, державшего на руках, приехавшую из города погостить, девицу, которая обвила ногами мужчину и надежно насадилась на его толстый сук. Не помня себя, Марья развернулась и, не замечая хлеставшей по ногам крапивы, бросилась прочь.
К счастью, мужа дома не оказалось. Женщина повалилась ничком на кровать и дала волю слезам. Когда же истерика утихла, в сознании снова всплыла увиденная картина. Марья словно воочию увидела огромные кисти рук кузнеца, поддерживающие худенькую попку девушки, его огромное копьё, скрывающееся в глубине её тела. Ей на секунду представилось, что не эта хрупкая девушка, а она пронзена этим огромным грозным орудием. Внизу резко заломило. Запустив руку в трусы, Марья принялась терзать свою внезапно намокшую красавицу. Пальцы трудились неистово. Чувствуя приближение финала и боясь закричать, Марья уткнулась головой в подушку. Не замечая никого и ничего вокруг, она начала ужом извиваться на сложенных вместе пальцах, которые всё глубже проникали в неё. Перед глазами по-прежнему был Федор и его здоровый толстый стебель. Первая волна оргазма оказалась невысокой, вторая сильнее, третья же накрыла женщину с головой…
- Мам, что с тобой, - как будто дальнее эхо донесся до неё голос сына Андрюшки.
Резко отдёрнув руку, ещё не отошедшая от оргазма Марья, пыталась сообразить, что ответить сыну, тем более, что она не знала: давно ли тот находился в комнате.
- Ничего сынок, - ещё тяжело дыша, ответила Марья, садясь на кровати, и прикрывая полой халата спущенные на бедра трусы. – Живот что-то скрутило, но сейчас все прошло, - добавила она, пытаясь улыбнуться.
- А—а-а-а…Понятно, - с легкой усмешкой протянул парнишка и, развернувшись, направился в туалет.
Оргазм не принес Марье желаемого удовлетворения, и вовсе не потому, что был прерван в конце. Женщине безумно хотелось оказаться в руках кузнеца. Несколько раз она пыталась получить желаемое от мужа, но тот, завалив её на спину и лениво потыкавшись в неё своим вялым сопливым стручком, через пару минут оставлял на животе мокрое пятно и, считая свой супружеский долг исполненным, переваливался к стенке и тут же засыпал. Он не видел, как глазами, полными горьких бабьих слёз, Мария сверлит потолок, не слышал, как она завершает начатое им, собственной рукой…
Приближалась осень…Кусты, окружавшие домик кузнеца потихоньку начали сбрасывать листву, а постоянные дожди и ветер заставили Федора переселиться со своей работой из-под навеса в дом. Марья по-прежнему не находила себе места. Желание распаляло её всё сильней, а то, что она не могла, как летом, любоваться фигурой Федора, делало его нестерпимым.Ей безумно хотелось увидеть любимого, его руки, плечи, его голубые бездонные глаза и … утонуть в них. Поняв, что рано или поздно она всё равно не выдержит этой пытки, Марья решилась.
Стоял погожий солнечный денек бабьего лета. Отправив мужа на работу, а детей в школу, Марья быстро переделала все домашние дела и уселась на кровать. Сердце неистово колотилось. Перебрав почти всё, имевшееся в наличии нижнее бельё, она остановила свой выбор на белом кружевном гипюровом лифчике и таких же трусах. Быстро натянув это на себя, Марья подошла к зеркалу. Окружив талию поясом, она натянула на ноги чайного цвета чулки и попыталась пристегнуть их, но пальцы дрожали и совсем не хотели слушаться. С трудом закончив эту несложную операцию, Марья нанесла на себя нехитрый макияж и, надев платье и туфли, вышла из дома.
До кузницы она шла крадучись. Руки её по-прежнему дрожали, а сердечко готово было вырваться из груди. На одной из ступенек тропки, ведущей к роднику, Марья почувствовала, как одна из резинок, отстегнувшись, поползла вверх. Приподняв подол платья, Марья нащупала беглянку и вернула на место. Чем ближе женщина подходила к домику кузнеца, тем сильнее было её волнение, но, вместе с тем, росло и желание увидеть Федора и оказаться в его объятиях.
Осторожно открыв дверь, Марья вошла в сени, а за ними и в гостиную, которая служила кузнецу одновременно: и столовой, и спальней, и рабочим «кабинетом». Глаза их встретились, как пишут в романах, но если в глазах женщины было обожание, желание и страсть, то в глазах Федора, кроме любопытства не было ничего, да и то, стоило ему оглядеть женщину с головы до ног, тут же угасло. По накрашенному лицу и надетым чулкам, что в деревне женщины делали нечасто, он безошибочно определил цель визита.
Сбросив фартук и, тщательно вымыв под рукомойником свои лапищи, Федор подошел к гостье вплотную и резко запустил одну из своих ручищ ей между ног. Вторая тут же принялась мять и тискать груди. Марья потянулась лицом к мужчине, в надежде встретить его поцелуй, но Федор уклонился. Слёзы заполнили глаза Марьи. Чтобы любимый не увидел их, она отвернулась. Облапав тело Марьи вдоль и поперек, кузнец взял в руки телогрейку и, вывернув её, расправил на столе. Затем он подвел к столу гостью и, приподняв за подмышки, как приподнимают ребенка, усадил на стол, а затем уложил на спину. После этого он взял лодыжки Марьи руками и, разведя ноги в стороны, поднял их и положил на свои крепкие лоснящиеся от пота плечи. Разорвать трусики было секундным делом. Лаская рукой своего красноголового удава, Федор с интересом начал разглядывать волосатый треугольник очередной «жертвы». На Марью неожиданно обрушился стыд. За всю жизнь только муж, да молодой доктор в поликлинике видели её темноволосую красавицу. Федор был третьим. Впрочем, тратить время на рассматривание он не собирался. Разобрав пальцами завитки , кузнец провел пальцем по впадине и ввел его в неё. От неожиданности Марья даже вскрикнула. Этот палец показался ей гораздо толще и длиннее того орудия, которым её пытался осчастливить муж. Покопавшись во влажной набухшей расщелине и поняв, что она достаточно подготовлена, Федор извлек пальцы и, постучав розовой головкой своего удава по раскрывшейся расщелине, ввел головку внутрь. Дыхание у Марьи перехватило, и стоило удаву двинуться в путь, как к приятному чувству примешалось болезненное. Нечто подобное Марья испытывала лишь однажды, когда муж в первую брачную ночь пытался лишить её девственности. Однако это болезненное ощущение быстро пошло на спад, уступая место приятному, разливающемуся по всему телу наслаждению. Ляжки женщины горели огнем. Чувствуя задней поверхностью бёдер волосатую грудь кузнеца, Марья оторвала зад от теплой телогрейки и слегка приподняла его. В этот момент огромный удав, медленно двинулся вглубь пещеры. Марье казалось, что её разрывают на части. Дышать становилось все трудней. «Скорей бы он двинулся назад», - подумала она, наивно полагая, что тело удава полностью находится внутри. Желая увидеть этот момент, Марья подняла голову и с удивлением отметила, что удав вполз в неё менее, чем наполовину. Страх охватил женщину. Заметив это, Федор притормозил, давая створкам горячей пещеры сильнее набухнуть и покрыться в изобилии выделяемым обоими соком. Эту передышку Марья использовала, чтобы взглянуть в глаза любимого. Только сейчас она увидела в них страсть и желание. В этот момент она почувствовала, как удав снова отправился в путь. Короткими толчками он продвигался внутрь, заполняя женщину своим мощным вздрагивающим телом. Перед каждым толчком Федор легонько шлепал Марью по аппетитной заднице, заставляя её красавицу расслабляться.
Вонзив своё орудие до упора, кузнец медленно извлек его наполовину и уже смелее и резче снова вонзил. «Бля!» - не выдержала Марья. Такое приятное ощущение ей приходилось испытывать впервые. После этого грубое «бля» сменилось коротким, но красноречивым «да!», срывавшимся с уст Марьи всякий раз, когда орудие Федора проникало в неё на полную глубину. Разве могла она, занимаясь рукоблудием, представить себе, что секс может приносить такое наслаждение! Это наслаждение полностью овладело её телом, то проникая вглубь, то разливаясь по коже большими мурашками. Стыд, сомнения, страх – всё было забыто в эти сладкие неповторимые минуты! Марья кричала все громче, нисколько не опасаясь, что их могут услышать и стихла только тогда, когда волны наслаждении начали гаснуть. Сладостная истома разлилась по обмякшему телу. Марья даже не поняла, сколько раз это произошло с ней. Неожиданно, другая мысль вдруг встревожила её. « Почему он не кончил?» - задала она себе вопрос и не смогла найти ответа.
А Федор, тем временем, привел себя в порядок и, накинув фартук, как ни в чем не бывало, принялся за работу. Марья же по-прежнему лежала и наблюдала за ним, не в силах двинуться с места. Наконец, собравшись с силами, она встала и, одернув платье, подошла к кузнецу сзади. Нежно прижавшись к его взмокшей спине, она поцеловала его между лопаток и медленно удалилась…
По дороге домой Марья неожиданно встретила соседку, направлявшуюся ей навстречу. На ступеньке у той, так же, как и у Марьи, расстегнулся чулок. Взгляды женщин встретились, и они без труда поняли друг друга. На лесенке Марья оглянулась, чтобы посмотреть вслед соседке, направлявшейся к кузнецу. Та, словно почувствовав это, тоже оглянулась. Женщины улыбнулись. Одна от наполнявшей её радости и наслаждения. Вторая – от предвкушения этого. Ответ на вопрос «Почему он…?» был найден.