Однажды, случайно, я услышал, чинара,
Легенду твою о давней любви,
Так страстно её ты ветру шептала,
Что ветер вздыхал и стонал до зари!
Истома неведомая меня запеленала,
Забывшись, под кроной могучей сидел,
Картина былая в глазах оживала –
Это я прошлой эпохе той пел!..
Дутар мой смеялся, дутар мой рыдал,
Голос мой юный мглу рассекал,
Птицей заблудшей кружил и парил,
Кого-то в ночи отчаянно будил.
Кому-то шептал: - К чинаре иди!
Разве не пылает сердце в груди,
Или держит тебя высокий дувал,
Или настигнет боишься отцовский кинжал?
О, что для любви дувал и кинжал,
Миг заветный с любимым и жизни не жаль!
Испуганной газелью она вышла из тьмы,
В глазах её блеск я увидел луны,
Голос мой треснул, голос мой смолк,
Дутар мой любимый раскололся у ног!..
О, сердце, прошу, так не стучи,
Грудь молодую в клочья не рви!
Будто мотылёк, опалённый огнём,
В объятии она затрепетала моём,
Упоённый восторгом её я ласкал,
От сладостной муки млел и стонал.
Нам шёлковая в ноги ложилась трава,
Скромно за тучкой скрылась луна,
И пламенем страстным мы оба полны,
Слились воедино как две капли воды!
И забыла всё на свете юная пери,
Кинжал и запреты, девичьих поверий,
Забыли мы время, эпоху, людей,
Забыли религию, законы, судей.
Что нам убогой земли суета,
Мы неба жильцы теперь навсегда!..
Пусть нетерпеливая уже светит заря,
Пусть в тревоге верная поблекла луна,
Милая чинара, не шелести ты листвой,
Напрасно стараешься укрыть нас собой!
Тёмная всё ближе надвигалась толпа,
Проклятия и ругань извергала она,
Отец её плакал, кинжалом грозил,
Но другую нам казнь кази объявил.
Тут за чинарой, майдан где просторный,
Столб был поставлен позорный.
Нас грубой верёвкой к столбу привязали,
Речь другим в назидание сказали,
И каждый в сторону нашу плевал,
И камень за камнем любовь убивал!..
Так в поле из камней сложилась гора,
Мазаром любви стала зваться она.
Много воды с тех пор утекло,
Любовь же жива, ханжам всем назло.
И помнит чинара всех поимённо,
Живших, когда-то, в её долине влюблённых.
Помнит она орды монголов,
Грозных сельджуков, разбойников своры,
Караваны купцов из разных краёв,
Величия и крахи царских родов.
Помнит она ржание коней и крики ослов,
Оружия звон и стук топоров,
Но стана её не коснулся никто –
Священный мазар служил ей щитом!
Город огромный из стекла и бетона,
Вырос в долине чинары моей,
И в вечной молитве застыли ладони,
Из обугленных временем её бывших ветвей.
Молит она Небо и в зиму, и летом,
Город её беречь и хранить,
И чтобы новые люди озаренные светом,
И в радость, и в горе умели любить,
Чтобы под тенью её собирались за чаем
Пожилые в знойные дни,
Ну а ночами, ночами, ночами,
Лишь влюблённые были одни!