Мучало предчувствие
тепла
В неподвижном золоте
луны.
Дымом от кострища
пахла мгла,
Старый клык у 'Лысой...'
снова ныл.
Тени шевелились под
ребром,
Со времен древнейших
пирамид
Зов начАл прощупывал
нутро,
Ледяными пальцами обид.
Дух свободный вылететь
в трубу
Норовил. На шАбаш -
нагишом!
Рожью лунной
выкормлен табун
Женских судеб, стертых в
порошок.
Горьким смехом вспОрет
тишину,
У летящих тысячи причин.
Ветер в уши тьме с
тоскою дул:
"Эх, ничьи, красавицы!
Ничьи..."