Как глубь зеркальной амальгамы,
То погасая, то огня,
Тонул косяк оконной рамы
В закате матового дня.
Весна расчистила аллеи,
И пастернаковский февраль
Прошёл вчерашним юбилеем
Над плачем тополиных Альп.
Он появился в чёрном крепе,
Он набросал в проталин рвы
Истлевший, отсыревший пепел
Приданого былой листвы, -
И только лимфою сквозь марлю
Сочилось таянье, грозя
Русланом безбородой карле
Зимы, утратившей ферзя.