Уже шелестит листвою Август – дитя лихолетья…
Уж ветер ночами воет, вплетая мне в сны междометья.
Оползает небо туманом на крыши замкнувшихся башен,
Припрятать пытаясь обманом, неслышно, – слепое и страшное…
Уж воздух не будет жарким до самого края жизни,
И на зиму вяжут Парки мне свингер из странных мыслей,
А книг, что забросил кто-то, иссыхают пустые страницы,
Да велик ли соблазн, охота ль на закланье души торопиться?
Я крыльями чую полночь: тихий зов фонарей бездомных,
Но меня уже вряд ли восполнишь из следов в облаках полутёмных,
И осень неотвратимо, по капле вплетаясь подкожно
Глумится над легитимным – ведь сорвать календарь невозможно!
Лишь редкими жёлтыми звёздами клёнов скупые пророчества,
И рингтоном в моём телефоне – вселенское «Одиночество»…
А марево блёклых рассветов меня постепенно изгложет,
Мутной рябью в остатках лета дать ответа, увы, не сможет –
Чего ж я ищу в прохладном упадке московских улиц?
Зачем мне чего-то надо от чувств, что почти уснули?
Но как объяснить иначе, что я пропадала где-то?
И что глупо болтается в пачке последняя сигарета,
Что я до костей истерзана нашим последним свиданием –
Тем мерзким, бесформенно-серым взаимонепониманием,
Что весь этот мир искорёжен, а я бегаю в поисках лучшего,
Но Город мне не поможет, и зеркало неба заглючило…
Что чикает дни на кусочки кто-то большой, всесильный,
Что в ветер мне крикнуть хочется: ну всё уже, уноси меня!
И, вырвавшись, птицы из гетто скоро станут совсем свободны,
И с плачем проводят лето – всё чинно и благородно…