а по детству-то его не любили все -
жрал говно, заедал козявками -
сам себе и бог и фраер в одном лице;
и соплёй еше зеленой подчавкивал.
ни фашистом не брали его играть,
ни, тем паче, советским воином -
не любил пацан ходить в детский сад -
никогда ничем не доволен был.
и смеялись дети прямо ему в лицо,
и за бога за его, и за фраера.
не любил он всех, не любил он все,
и придумывал для этого правила.
ух, начальничек, эх, начальничек!
завалил бы ты хохотальничек!
вырос парень, как будто в тяжелом сне -
недоласканный, недолюбленный,
хоть мешали расти растаки оне,
полюбил алкоголь и рублики.
про работу здесь вообще молчу -
наш-то комик - мысл`ями прокачанный -
ну работал маленько. совсем чуть-чуть.
там, где радостно берут неудачников.
но и там, короче, прогнали его
с мозговой производственной травмою
потому как был он всем недово...
и пытался навязывать правила.
эх, начальничек...
стал писать - не звали его бухать,
а признания - очень хочется.
и оттуда поперли, поржав слегка -
литераторы же тоже... сообщество.
эх... начальничек...
он пошел во власть - тож почти что бог -
стал редактором, стал модератором -
делит он таперь из бумаг пирог -
трепещите, козлы проклятые!
он же власть - ты, сука, его люби,
а взаимно не хотел, падла низкая.
только он, по ходу, совсем уж би,
хоть хвалился намедни пипискою.
он силен, как тля - для него Земля.
и Мефодий при нем честным фраером,
а из носа все та же торчит сопля.
подчиняйтесь евонным правилам...
эх, начальничек, ух, начальничек...
завалил бы ты уже хохотальничек...