1
Бог создал землю и меня.
Что б ощутить красу земную,
он дал дыханье и глаза,
и Душу, трепетно младую.
2
Весь мир во мне.
И сад цветущих вишен,
и белое кружение весны,
и шум разливов,
и крушений крики,
и сдвиги
тектонических пластов,
и магмы
вязкие потоки
и вздохи.
Что ж, хрупкая,
телесная преграда,
храни
свою физическую суть,
но дух,
мой дух
в ином пространстве,
в иных мирах
и времени ином!
3
Волна за волной,
за бортом глубина.
Глубинные слёзы
у самого дна.
Глубинное небо
над головой,
пространство и время
единый комок.
В издании третьем,
тринадцатый том
даны размышленья
об этом и том.
4
За порогом дали, горы,
за покоем тишина,
Говорят со мною годы,
разбирают,
где, когда
справедливою была.
За Голгофой – Плащаница,
на поклон зовёт Земля.
Осознанье,
очищенье,
возвышенье бытия.
5
В листьях опавших нежность,
светлая, чистая грань.
Море любви, бесконечность,
радость и с нею печаль.
Радость в весеннем разливе,
грусть в ожидании зимы.
6
Да или нет?
Вопрос ребром.
Мы по ребру с тобой идём.
Пока вдвоём.
А что потом?
7
Сплетаясь в косу
косые тени
крестами метят
следы сомнений
и ставят точку!
Твори!
Смелее!
8
«Что?», «отчего?» -
понять смогу ли
Я, опираясь на ходули
иллюзий, снов,
основ не чуя.
9
Трубите трубы, грохочите!
Литавры, возвещайте бунт!
Летит рассудок,
разлетайся тина
ко всем чертям!
Недвижен я, как исполин,
колосс средь пирамид.
Накал страстей,
стихии вихрь
бушуют
в раскалённом черепке!
10
Ой, ты, дурь - до одури,
ахоньки да охоньки.
Накричали вороны,
распахали бороны.
Ты не кличь, не кличь беду
во хмельном сыром бору.
Ведь беда – лебеда,
ждёшь, не ждёшь,
придёт сама.
11
Душа вновь крылья обрела.
И я в цветке, в бутоне каждом
И нам с тобой
о чём-то важном
щебечет птаха и поёт.
И разгорается восток.
О, Аллилуйя,
Аллилуйя!
12
Я хотела поймать волну.
Я хотела сорвать вуаль,
но она в кружевных шелках
от меня убегала вдаль.
13
Терпка ягода,
горький след во рту.
Кабы знала бы,
отвела беду.
Не искала бы
лиха молодца
с копной жёсткою
дика ворона!
Другом не был мне,
не был недругом.
Расколол, разбил
душу девичью.
Взбаламутил, смутил
воду чистую
чёрным неводом.
Эка невидаль!
14
Начало и конец едины.
И жизнь –
единый миг,
растянутый сознаньем.
Рождаемся
и зреем мы.
Вот горный пик
и перевал.
В полёте крылья,
и спад,
и нисхожденье
в никуда.
И снова мы
земли частицы,
мы снова
почва для ростка.
15
Лежащий камень
обрастает мхом.
И нас тончайшей паутиной
окутают седины и морщины.
И леность мысли ,
немощь мышц
умерят юношеский пыл
и усыпят.
О, разум мой!
Смиришься ль ты с судьбой,
быть заживо захоронённым!
16
Поднималась в небеса
и спускалась в подземелье.
И теперь я здесь и там
нахожусь одновременно
в рассужденьях о судьбе
и своём предназначеньи.
17
Мой друг,
Мой милый друг,
от этих сумеречных мук
схожу с ума.
В разлуке
и без сна
я так хрупка,
невыносимо.
18
Говорит звезда, мигая:
«я открою двери рая,
коль пойдёшь тропой
тернистой,
лёгкий путь не выбирая.»
Но о камень я споткнулась
и согнулась.
Говорит тогда звезда:
«Распрямись и будь горда.
Ты талантлива, умела
и шагай по жизни смело!»
Будто спала пелена
и по жизни я пошла,
гордо голову держа!
19
Где чрево истины?
Родится где она?
Прошли года,
я в той же точке.
Что ж,
начнём с нуля!
20
Давай поиграем.
Ты и я.
Наденем маски бытия.
Глаза завяжем.
В темноте.
Где - ты?
Я - где?
21
Как долог дождь –
длиною в вечность
и бесконечно
круженье ветра.
Волшебны звуки
в тиши,
в разлуке
с прошедшим днём
и днём начала
и не увяла
мечта о счастье.
22
Покой и страсть
несовместимы,
но так едины.
Снег метёт
и я ни здесь,
ни там!
И рвётся крик,
зачем же так,
прошли года
и пустота!
Ни для других, ни для себя.
23
Загробную чашу
нести непомерно
и мерою мерить
её бесполезно.
24
Замешано ядом
златое вино,
но кубок любовный
я пью всё равно!
25
На что мне эта красота,
ведь я одна.
Кругом глаза,
но не твои,
чужие!
26
В тихой заводи
черти водятся.
Речь медовая,
что распутица.
Сним по ягоду
в лес пойдёшь
и заблудишься.
27
Душа, за чашею вина
вздохни, воспрянь
и слёзы спрячь.
Среди друзей
мы отдохнём
от бурь житейских.
28
Мы встречать вас –
не встречали.
Ожидать – не ожидали.
Только верили
пройдут
горести, печали.
29
Мы перед Богом все едины,
талантом вроде бы равны,
пока слепой,
капризный случай
не вскинет вас
на пик волны.
Держись же крепче!
30
Не убирай с плиты
могильной
имён, ушедших
в никуда.
Не спорь с судьбой,
она всесильна.
Уносит время,
жизнь, года.
31
Жизнь – обедня кувырком,
тащится в развалку
по ухабам с матерком
на кобылке чахлой.
Надоело!
Развернусь,
да начну сначала!
32
Говорят впадаю в детство.
Что за выдумка, за средство?
Надо пулю бы в висок,
ты же строчку иль стишок.
33
Песенка – чудесинка,
золотая лесенка
прямо к солнцу
на луну.
Может быть
блаженной стану,
как бывало в старину.
34
Я плоть твоя и
насыщенье,
песчинка я,
Венец Творенья,
и кроха малая твоя.
35
Ах, Боже мой!
Ах, Боже мой!
Так что ж это творится!
Где страсть была,
была любовь
теперь лишь пепелище.
36
Ах, Боже мой!
Ах, Боже мой!
Так что ж это творится!
Где страсть была,
была любовь
теперь лишь пепелище.
37
Не тяните волоком
за седую бороду.
Бородою – бороздою
ходят звери к водопою.
38
Ты не тронь мою победу
над собой, над суетой.
Не срезай на взлёте
крылья,
не гнусавь «за упокой».
39
Ах, плут, разбойник,
скоморох!
Теперь не выйдешь за порог.
Переполох в людском
семействе.
В каком замешан ты
злодействе?
40
Гладь прозрачно белую,
чистоту души
мутит чёрным неводом,
крутит злобой – вертелом
на моём пути.
41
Я бедовою была,
бедовою буду,
не забуду я дружка
ни в мороз, ни стужу.
42
Ох, жестка суха трава,
жёлтая опалина.
Не кори меня молва,
что к нему припаяна.
43
Ой, беда – лебеда
горькая, да сорная.
С корнем выдеру тебя,
вредная злословина.
44
Вы стучите каблучки,
выбивайте дробно.
Надурил, наворотил,
уходи, довольно!
45
У меня одна забота
выйти замуж за пилота.
Девка я задорная,
авиамоторная.
46
Липнет муха к потолку,
ты к милому моему.
Не кричи сорокою,
если вдруг наохаю.
47
Ой, вы глазки – васильки,
хитрые задоринки,
позабыл любви деньки,
золотые зореньки.
48
Ты не сетуй, река Сетунь,
рикошетом не дырявь.
Поделись ка по секрету,
как милёнка удержать.
49
Я по жердочке пойду,
по крутому склону.
Сети сплетен оборву,
злые наговоры.
50
Ой, вы люли, ой люли,
люльки, распашоночки.
Василёчки - васильки
милого глазёночки.
51
Осядет забытого груз,
того, что ушло не вернуть.
И только слова бегут,
как рябь по воде.
52
Ах, Боже мой!
За праздничным столом
тоска по скатерти разлита.
53
На закате, на закланьи
заклинаю и кричу.
Я листом калёным клёна
клокотание уйму.
54
Угасшее светило не вернуть.
И не вдохнуть
сиянье жизни
там за чертою.
И пропасть
не перешагнуть
бескрылому герою.
Свечой угасшей не задуть
горящий стог,
как плаху огневище.
Не сыщешь чудака омыться
пылающей струёй
на пепелище.
Лишь только мысль вольна,
за облака стремится,
лишь ей дано
святой воды напиться.
55
Вопросов накопилось уйма.
Ума не хватит разгадать
задач,
поставленных Всевышним.
56
Под хмельком бродячим
дышытся иначе.
Из туманной чаши
горечь пьётся слаще.
57
Веет вьюга за окном
снежной вереницей,
снов послушных канитель
заплелась косицей.
58
Сыплет снег, белый снег,
снежное покрывало.
Был успех, а теперь,
как и не бывало.
59
Уже в годах,
удары в пах
и пепел – пепелище.
Давай ка выпьем,
мой дружок,
что б снова возродиться!
60
По осколкам, по стеклу,
Медитируя, пройду.
Толька вот реалии
стопы мне изранили.