***
Ошуюю и одесную
всё тонет в листве и волшбе,
я к лету тебя приревную,
а может быть, лето к тебе,
когда ты, обласканный долгим,
к закату клонящимся днём,
замрёшь над рапсодией Волги,
устав приручать окоём,
и музыкой всё осиянно
(и – веришь? – услышано мной),
и родиной обетованной –
небесной, речной и земной,
над лентой воды серебристой
июнь замедляет разбег,
и хочется нотою чистой
остаться и длиться в тебе.
***
Шёл дождь, и это был хороший знак,
он был как продолженье разговора,
деревья благодарствовали хором
и каждое в отдельности – вот так,
как я тебе молчала, милый мой,
о том, что ты любим и близок, ибо
давным-давно пишу своё спасибо
не только в строчке –
точке концевой.
Шёл дождь и, вертикальный, как орган,
звучал отвесно – музыкой нагорной,
и летний город с пересохшим горлом
на время снял жары тугой аркан
и каждым вдохом звал, увещевал,
что жизнь ко всем, кто верит, благосклонней,
что я ещё войду в твои ладони,
как в этот дождь –
горячая листва.
***
Трудно быть ангелом. Ангелы все крылаты.
Ангелом – это свечение, путь из тьмы,
это в пределах больничной простой палаты
лето настанет вдруг – посреди зимы.
Ангелом – это, кого-то держа за руку,
перед напастью любою держать лицо,
ангелом – это за то полюбить разлуку,
что ожидается встреча в конце концов.
Это любви и терпенью учась, как чуду,
душу сносить, чтобы голый остался свет.
Трудно быть ангелом. Я постараюсь, буду.
Чтобы – с тобой.
До скончания дней и лет.