ты далеко теперь меня греет только утренний чай
заливающий вереницу потерь
рефреном «не сожалею» почти что даром
всё выжгло пожаром
и не осталось на свете ни одного врача
мне из окон кричат
что я анарексичка
днём и ночью
без вас знаю заливаю
обиду утренним чаем
давно уже сделавшимся привычкой
а истощённую душу видеть никто не хочет
и чтобы плакал ты каждый вечер
из воска лью порнографию
втыкаю булавки
в свои детские руки и плечи
пишу сонеты и эпитафии
всем куклам забытым в скверах на лавках
которые за руки взявшись по полю минному
которые закололи себя булавками
чтоб наказать любимого
кукла стоит как солдат
они не знают
или просто знать не хотят
что и куклам бывает больно
только вскрикнет она «довольно!»
её уже выгоняют
из дома родного обычного
к кому пойдёт она?к дьявольски романтичному
он ей предложит перину
будет всю ночь гореть оловянная балерина
очень уж любят оловянные балерины
блистать в толпе натирать коньяком виски
пока механизмы встроенные
думают о привычном
а потом умирать от тоски
на перинах
под весом дьявольски романтичных
ну так уж они устроены
каждая балерина легка
суётся в кувшин
у которого нету дна
не признается что сожалеет
не допустит ранних морщин
распутает вереницу потерь
голос подруги откуда то свысока
«да любит она!»
...только ты далеко теперь
а утренний чай больше не греет