Мне надо было пойти за очками, заказанными неделю назад, в оптику, что на Октябрьском проспекте по другую сторону железной дороги.
Путь лежал через мост, построенный лет пять тому назад взамен обветшавшего Горбатого моста. Я сразу решил перейти на пешеходную дорожку моста слева от проезжей части, так как неделю назад, когда я шёл в оптику, чтобы заказать очки, по правой пешеходной дорожке, мне пришлось изрядно покуролесить в районе «Макдональдса».
И вот сегодня, когда я пересекал проезжую часть, на разделительной полосе заметил лежащий на снегу мобильник, совсем простенький без каких-либо наворотов фирмы «Nokia». Сначала я решил, что это поломанный футляр мобильника и даже толканул его ногой. Нет, вроде целый. Я наклонился, поднял его и положил в карман кожаной куртки. Зачем я это сделал? Да бог его знает. Каких-то определённых намерений, что делать с находкой у меня в этот момент и не было.
Я шагал по пешеходной дорожке моста, и вдруг мне пришла в голову мысль: зачем я поднял мобильник, что мне мало двух своих? А вдруг в нём заложена взрывчатка (происки мусульманских террористов), часовой механизм может сработать в любую минуту, или это же может случиться при нажатии кнопки. На всякий случай я переложил мобильник из кармана в полиэтиленовый пакет, при этом я старался нести пакет подальше от себя.
А может быть лучше выложить мобильник, пока не поздно, назад на снег. Не надо было брать, человек выронивший мобильник мог за ним вернуться, а здесь посередине моста он его ни за что не найдёт. Принесу домой, подзаряжу (я почему-то решил, что мобильник успел разрядиться), позвоню по телефону из телефонной памяти, и мне подскажут как найти хозяина мобильника.
В это время телефон неожиданно зазвонил. Слава богу, взрыва не последовало. Я объяснил звонящему, что я не тот, с кем он хотел связаться, так как телефон я этот нашёл. На что звонивший молодой человек ответил мне, что он и есть хозяин телефона, обронённого им при выходе из машины. Говорил он слегка с акцентом, но, может быть, это мне только показалось. Он поинтересовался, где я нахожусь. Я ответил: «на Октябрьском проспекте, в районе «Макдональдса». Я предложил встретиться у памятника Пушкину у магазина «Подосинки». «Я минут через десять прийду», – ответил он. «Так вы без машины, тогда лучше встретиться на пешеходной дорожке в конце моста по левую сторону от проезжей части по ходу вашего движения», – добавил я.
Я думал, что хозяин мобильника приедет на машине, поэтому и предложил встречу у памятника Пушкину. Памятник этот поставили недавно. Пушкин если и бывал в Люберцах, то только проездом, направляясь в Оренбург за материалами для «Истории пугачёвского бунта», а вот Есенин гостил в Люберцах у своего товарища, причём дом этот находился (дом не сохранился) как раз на месте установки памятника Пушкину. Более того, Есенин, будучи уже известным поэтом, походатайствовал в устройстве в лечебницу матери товарища, страдавшей силикозом (она работала формовщицей в литейном цехе завода, изготовлявшего жнейки и косилки). Так что у Есенина больше прав на памятник в этом месте.
Пока я размышлял об этом, мимо меня прошло несколько молодых людей, но не один из них даже не взглянул в мою сторону. Я уже порывался посмотреть «принятые» и позвонить хозяину мобильника, так как двадцатиградусный мороз и ветерок, дувший мне в лицо, успели сделать своё подлое дело, как на середине моста появился молодой человек, державший в руке мобильник. Тут же зазвенел мобильник в полиэтиленовом пакете, я не стал отвечать, только вытащил его из пакета. Молодой человек увидел меня и, приближаясь, перестал звонить. Парнишка приятной наружности с явными среднеазиатскими чертами лица, приближаясь ко мне, перестал звонить.
Я протянул ему мобильник со словами: «надеюсь, что вы поступили бы аналогично?» Он подтвердил, даже забыв, по моему, сказать «спасибо». Расставаясь, я похлопал его по плечу.
Я пошёл в оптику, она была совсем рядом от места нашей встречи. Войдя в оптику, я перевёл дух – я успел изрядно переохладиться, пока ждал.
«Замёрзли?» – спросила меня работница оптики, выдавая мне заказанные очки, и я, примеряя очки, рассказал о случившемся.
- Мобильник-то хоть был стоищий? – спросила женщина, выдавшая мне очки.
- Да нет, простенький.
- Но он хоть отблагодарил вас?
- Да я бы и не взял денег. Он только сказал, что поступил бы так же.
- Ну конечно… Все они такие…
- Почему нужно мерить всех одной меркой? Кто уступает в метро место пожилому человеку? Чаще всего приезжие с Кавказа или Средней Азии, ну иногда ещё девушки, а местные молодые люди не только не уступят места, а ещё и нахомят.
Я ушёл из оптики и по дороге домой вспомнил парочку случаев, произошедших в электричках. Один раз мы ехали с женой в Подольск, а в другой добирались в Шатуру в электропоезде, идущем до Вековки.
Когда мы сели В Текстильщиках, чтобы ехать в Подольск, на скамейке сидел молодой разжиревший парень, занимавший её чуть ли не целиком, так как рядом с ним стоял солидный баул. На просьбу убрать баул на полку последовала нецензурная брань.
Вековская электричка пришла в Люберцы основательно заполненной, лишь в одном купе, рассчитанном на шестерых, сидело четверо женщин, возвращавшихся на Владимирщину из Москвы. Корзинки их были наполнены продуктами, часть их была разложена на скамейке а початая бутылка водки стояла для надёжности на полу. На просьбу уступить хотя бы одно место для моей жены они отвечали, что места эти заняты, люди ушли покурить. Но мы ехали, ехали, а курильщики так и не возвращались. На повторную просьбу подвинуться было заявлено, что этот поезд вообще не про нашу честь. Они продолжали бражничать, а одна из них, помоложе других, никого не стесняясь, стала рассказывать с подробностями как она грабит мужиков, польстившихся на её прелести.
Когда по вагону пошли контролёры, выяснилось, что они к тому же и безбилетники, но они легко отделались, дав контролёрам взятку.