Фонарь луны в руке
ночь звёздная держала.
Осока на реке
о свет точила жало.
Фонарь луны горит.
Прохладный свет и липкий.
Я вышел покурить
за плотный щит калитки
и, прошептав «свят, свят»,
разинул рот от вида:
где кашки кисея,
спала кариатида.
Траву примяв спиной,
она дышала слабо.
Откуда под луной
огромнейшая баба?
Ножищи - с полверсты,
и грудь на вид - тонн пОд сто.
Какой длинны персты
определить не просто.
Тяжёлый небосвод
она держать устала,
уснула вмиг и вот
упала, где стояла.
А дай к ней подойду.
И подойду, хоть тресни!
Пусть отведёт беду
на мне нательный крестик.
Иду. В коленях дрожь.
Вот на пути две скИрды:
в две кучи смётанная рожь –
то грудь кариатиды.
Живот и впалый пуп –
рельефа перепады.
Фонарь луны не скуп,
всё высветил как надо.
Пора мне двигать вспять.
Тут филин вдруг заухал:
- Сегодня ты опять
немножечко "под мухой".
-Ах, не ругай меня,
глазастый, добрый филин.
Глоток, другой вина
полезен для извилин!