ввечеру, перебежками быстрыми
комаревен сбивая с пахвей,
не спешит засыпать да присвистывать
южный ветер чабаньих кровей:
за непраздными ходит орешнями,
учиняя учёт и догляд,
выпасает на ветках черешневых
семиточечных божьих телят, -
а они разлетаются, глупые,
крыльевые расправив шелка,
над муравьими рыжими жупами,
над избой нитяной паука.
там, где петел до часа закатного
голосил ерихонской трубой,
слышно тутти собачье-цикадное
да лягушечий дальний гобой,
и щекастая смотрит корчемница,
надкусив недозрелый кальвиль,
как танцуют ушан и вечерница
мошканез, а за ним комадриль,
да уходят бесшумно неясыти
в повечерний поход полевой,
снарядившись за свежими мясами -
сеголетней нежнейшей мышвой.
в ожидании верного случая
вредоносную съесть мелюзгу,
заплутала бодёнка летучая
на стеклянном оконном лугу:
провожает печальными охами
пробегающих мимо собак,
раскрахмалилось платье с горохами,
запылился на туфельках лак.
подхвачу её - время нераннее -
улетай на свою высоту
по-над морем с чудными таранями,
что немедленно тают во рту,
а заметишь кого полосатого,
проводящего в праздности дни,
мягколапкую веточку мятную
на него невзначай урони.