Мы вновь шли по узким улочкам. Но вот наш фесский проводник начал зазывать нас в неимоверно узкий проход в стене. Мустафа подбадривал. Мне бы наверное и в голову не пришло зайти туда, где по витиеватой лестнице приходилось практически протискиваться между стен. Пройдя пару таких пролётов, мы оказались, как мне вначале показалось, в чьей-то квартире, но как выяснилось позже, это было ткацкое производство, а вернее кооператив по продаже берберских ковров. Все стены и полы были устланы восточными коврами, а по периметру огромной комнаты стояли скамейки. Нам предложили сесть и принесли чай с мятой. Как же было приятно выпить горячего чая в прохладном помещении, напоминающем восточную сказку. В это время мужчина в синем тюрбане раскатывал один за другим ковры, что-то бормоча, а Мустафа комментировал происходящее. Оказывается, существует два вида шерсти: живая и мёртвая. Живая – это шерсть, состриженная с живого животного, мёртвая – наоборот. Ковры из мёртвой шерсти никогда не заносятся в жилые помещения. Такова традиция. Женщина-берберка должна за свою жизнь соткать как минимум три ковра. По качеству ковра можно определить состояние Марокканца. Однако всегда следует помнить, что внешний вид никогда не отражает внутреннее содержание.
Мои мысли вновь понеслись куда-то вдаль, я достала блокнот и записала:
Тебе ль не знать? Ткала сама ни раз,
И в ризнице восточной ты сидела,
Тебе ль не знать? Молитва – есть рассказ,
Который сердцем многократно пела.
Встречала путников, слагая рубаи,
Читая песнь на языке берберов,
Настало время связь восстановить,
Настало время вспомнить эту эру…
Спустившись по той же витиеватой узкой лестнице, мы вновь оказались на улочках Феса. Постепенно становилось понятнее и понятнее, что внешнее – это лишь неимоверно малая часть того, что скрывается внутри. Так вот он какой, Восток! Теперь, смотря на эти обветшавшие стены, оставалось только догадываться, что там, за ними…
Продолжение: Медный промысел: http://www.stihi.ru/2012/07/31/4495